"Эллери Квин. Пропавшая улика" - читать интересную книгу автора

достала из него пузырек детского крема и баночку талька. - Прежде всего
нужно показать его педиатру в Гринвиче... Олтон!
- Да, дорогая?
- Предположим, доктор обнаружит, что он не... не такой, как нам
говорили?
- Ну, Сара, ты же читала все медицинские документы.
- Но мы не знаем, кто его родители...
- Стоит ли к этому возвращаться, дорогая? - терпеливо сказал ее муж. -
Я не желаю знать, кто его родители. В таких случаях знание может быть
опасным. Мы обошлись без канцелярской волокиты, без огласки и, надеюсь, без
неприятных последствий. Нам известно, что ребенок англосаксонского
происхождения и что ни у одного из родителей нет наследственных заболеваний,
слабоумия и преступных наклонностей. Разве остальное имеет значение?
- Полагаю, что нет. - Сара нервно возилась с перчатками. - Сестра,
почему он не перестает плакать?
- Потерпите, - отозвалась мисс Шервуд поверх яростных воплей
младенца. - Генри, молоко, я думаю, уже согрелось. - Шофер быстро передал ей
бутылочку. Сестра отвинтила алюминиевый колпачок, капнула немного молока на
тыльную сторону ладони, кивнула и вставила соску в ротик ребенка. Малыш тут
же перестал плакать и начал энергично сосать.
Миссис Хамфри смотрела на него как завороженная.
- Поехали назад на остров, Генри, - почти весело сказал Олтон К.
Хамфри.

* * *

Старик повернулся в кровати и поднял руки навстречу свету. Свет лился
не с той стороны, где было окно. Странно, что-то было не так. И этот
непонятный шум.
И тут он понял, что это шум прибоя, и вспомнил, где находится. Тогда он
сжал веки так плотно, как только мог, чтобы не видеть чужую комнату. Это
была уютная комната со старой, кое-как подобранной мебелью, соленым запахом
моря и ржавой креветкой, свисающей с поблекшей водоросли на обоях. Но
голубоватые водянистые линии расползались по стенам, как мысли, не
приводящие никуда, и они беспокоили его.
Ночная прохлада еще сохранялась в комнате, но солнце, играя на волнах,
отражалось на стенах веселыми бликами. Через два часа здесь будет душегубка.
Ричард Квин открыл глаза и несколько секунд разглядывал свои руки. Они
напоминали ему руки трупа с анатомического наброска, с изношенными шнурами
вен и сморщенной старческой кожей. Но жизнь в них не умерла, они еще могли
постоять за себя и приносить пользу. Старик изучал шишковатые выпуклости
суставов, расширенные поры, жесткие седые волоски на коже и внезапно снова
закрыл глаза.
Был почти такой же ранний час, в который он привык вставать в былые
дни. Тогда звонок будильника заставал его уже на ковре, делающим ежедневные
пятьдесят отжиманий зимой и летом, солнечным весенним утром и серым осенним
рассветом. Потом бритье и холодный душ при плотно закрытой двери ванной,
чтобы не беспокоить сына. Звонок лейтенанта с докладом о ночных
происшествиях и завтрак с дымящимся кофе на подносе. Сержант, ожидающий
снаружи, чтобы отвезти его в Главное полицейское управление. Прослушивание