"Марио Пьюзо. Счастливая странница" - читать интересную книгу автора

черточкой. Вслед за кухней - нижней "полочкой" - шли столовая, спальни и
гостиная с выходящими на Десятую авеню окнами, вытянувшиеся в линию; роль
верхней "полочки" играла небольшая спальня Октавии. Джино, Винни и Сал
спали в гостиной, на кровати, которая на день поднималась к стене и
завешивалась шторой. Дальше шла спальня родителей, а потом - комната Ларри;
дверь последней открывалась в столовую, которую они звали почему-то кухней
- здесь стоял огромный деревянный стол, за которым ели и вокруг которого
протекала вся жизнь; последним помещением была собственно кухня с баком для
кипячения белья, раковиной, плитой. По местным стандартам, квартира была
слишком просторной и служила примером непрактичности, свойственной Лючии
Санте.

***

Октавия положила малютку Эйлин на кровать матери и юркнула в свою
комнату, чтобы переодеться в домашний халат. Когда она снова вышла, все
трое мальчишек уже спали на разложенной посреди гостиной кровати. Она
побрела через анфиладу комнат в кухню, чтобы сполоснуть лицо. Она застала
мать в столовой - та терпеливо ждала, потягивая вино из маленького
стаканчика. Октавия знала, что мать обязательно захочет довести до конца их
недавние препирательства, после чего они, подобно заговорщицам, станут
строить планы на будущее: домик на Лонг-Айленде, колледж для самого
способного ребенка...
Лючия Санта первой сделала шаг к примирению.
Она сказала по-итальянски:
- Сын булочника положил на тебя глаз. Думаешь, он преподносит тебе
мороженое, а сам только и мечтает, чтобы ты и дальше молчала как рыба?
Собственная ирония доставила ей немалое удовольствие. Она на мгновение
умолкла и прислушалась: из спальни донесся какой-то звук.
- Ты положила Лену на середину кровати? Она не скатится на пол?
Октавия была возмущена. Она бы еще простила подтрунивание, хотя матери
было отлично известно, что она не желает иметь ничего общего с соседскими
молодыми людьми. Но ведь имя "Эйлин" - это она придумала его для своей
единоутробной сестренки!
После долгих раздумий Лючия Санта согласилась: пришло время
становиться американцами. Однако язык итальянца не может выговорить такое
имечко.
Невозможно, и все тут. Поэтому пришлось сократить его до привычного
"Лена". Какое-то время Лючия Санта мужественно пыталась ублажать дочь, но в
конце концов лишилась терпения и крикнула по-итальянски: "Это даже не
американское имя!"
Так малышка стала "Леной" - для всех, кроме детей" стоило им забыться,
как они получали от Октавии звонкую затрещину.
Мать и дочь приготовились к схватке. Октавия пригладила свои кудряшки
и вытащила из кухонного ящика маникюрный набор. Стараясь четко выговаривать
слова, она презрительно произнесла по-английски:
- Я никогда не пойду ни за кого из этих торгашей. Им нужна женщина, с
которой они смогут обходиться, как с собакой. Я не хочу, чтобы моя жизнь
стала повторением твоей.
Сказав это, она принялась за кропотливую обработку ногтей. Сегодня она