"Марио Пьюзо. Счастливая странница" - читать интересную книгу автора

возвысила протестующий голос, когда матери вздумалось запрячь его в работу.
Тут всадник с фонарем въехал под мост, и Винсент узнал в нем своего брата
Ларри, восседающего на черной лошади, как заправский ковбой.
Даже сюда, на высоту, доносилось громкое цоканье копыт по булыжной
мостовой. Дети пропали из виду, скрылся и сам мост, окутанный паром из
паровозной трубы. Высекая из рельсов снопы искр, поезд медленно втянулся на
сортировочную станцию.
Было уже поздно. Ночной воздух принес городу желанную прохладу. Мать и
остальные женщины забрали с тротуара свои табуретки и ящики, кликнули мужей
и детей. Отчим двинулся с коляской к своему крыльцу. Наступила пора
готовиться ко сну.
Винсент слез с подоконника, побрел через спальни на кухню и отпер
дверь, чтобы впустить семейство домой. Потом он отрезал от итальянского
батона толщиной в бедро три щедрых ломтя и от души сдобрил их сперва
красным уксусом, а потом желтовато-зеленым оливковым маслом. Посыпав
бутерброды солью, он отступил, с удовольствием рассматривая дело своих рук.
Хлеб из грубопомолотой муки стал красным, с зелеными пятнами. Джино и Сал с
восторгом слопают перед сном это угощение. Они будут жевать втроем. Он
замер в ожидании. С улицы ворвался через открытые окна отчаянный, долго
несмолкавший крик Джино.
Этот крик заставил Лючию Санту замереть с младенцем на руках. Октавия
остановилась на углу Тридцатой стрит и повернулась в сторону Тридцать
первой. Ларри, уже скакавший прочь на своей лошади, натянул поводья. Отец,
чувствуя, как у него волосы встали дыбом от страха, чертыхаясь, устремился
на крик. Однако то был всего лишь вопль истерического триумфа: Джино
выскочил из темноты, застал соперников врасплох и теперь орал:
- Город сгорел, город сгорел, город сгорел!
Игра была сыграна, но он все повторял магическое заклинание и не мог
сдержать бег. Сперва он нацелился на огромную фигуру матери, принявшей
угрожающую позу, но, вспомнив, какое оскорбление нанес недавно тетушке
Лоуке, изменил траекторию, влетел в дверь и понесся вверх по лестнице.
Лючия Санта, только что намеревавшаяся отодрать наглеца, почувствовала
неуемную гордость за сына, нежность к нему, охваченному буйной радостью.
Придет время, и она отучит его от излишней жизнерадостности. Пока же он
избег наказания.
Неаполитанцы покинули погрузившиеся во мрак улицы города, по которым
напоследок процокали копыта лошади - Ларри Ангелуцци поскакал назад в
конюшню, что на Тридцать пятой стрит.

Глава 2

Семейство Ангелуцци-Корбо обитало в самом лучшем жилом доме на Десятой
авеню. На каждом из четырех этажей было всего по одной квартире, поэтому
окна выходили и на запад, на Десятую, и на восток, на задний двор,
обеспечивая сквозную вентиляцию. Ангелуцци-Корбо, имея в своем распоряжении
целый этаж, да еще верхний, использовали коридор перед своей дверью как
склад. У стены стояли ящик со льдом, письменный стол, бесчисленные банки с
томатной пастой и коробки с макаронами, потому что в квартире, пусть она и
насчитывала шесть комнат, места для всего этого не хватало.
Квартира походила в плане на длинную букву Е с отсутствующей средней