"Г. Пятаков. Философия современного империализма (Этюд о Шпенглере.)" - читать интересную книгу автора

для романтиков и идеологов, которые не могут осмыслить свое отношение к
миру иначе, как сочиняя стихи, рисуя картины, строя этические системы или
изживая какое-нибудь торжественное миросозерцание, это - безнадежная
перспектива". "У нас переоценивают искусство и абстрактное мышление...
Всегда существовало нечто более существенное... Эпохи без истинного
искусства и философии все-таки могут быть могучими эпохами; этому научили
нас римляне. Но, конечно, для идеалистов это есть вопрос жизни и смерти.
Но не для нас".
Шпенглеру грезится могучая эпоха на манер эпохи римской империи. Ясно,
что такая перспектива открывает перед людьми действия величественные
горизонты, особенно, если проникнуться пуританской гордостью и уверить
себя, что "я (Германия) должна победить".
Все это очень ясно и понятно, и я сделал длинные выписки только потому,
что они проливают яркий свет на все построения Шпенглера, в то время как
на эту сторону обычно не обращают внимания или, если обращают, так
недоуменно пожимают плечами, бормоча что-то о "трех ликах Шпенглера".
Рождение под знаком Агадира "философии" Шпенглера не случайно, как не
случаен цезаристский пафос конца его статьи "пессимизм?". Надо только
внимательно прочитать этот конец, чтобы черты воинствующего империалиста
выступили со всей отчетливостью:
"Твердость, римская твердость - вот что начинает господствовать в мире.
Ни для чего другого скоро не останется места. Искусство? Да, но из бетона
и стали.
Поэзия? - Да, но поэзия людей с железными нервами и неумолимой глубиной
интуиции... Политика? - Да, но политика государственных мужей, а не
исправителей мирового порядка. Все остальное не идет в счет. А главное,
никогда не забывать того, что мы, люди нашего века, имеем за собой и что
перед нами. Другого Гете у нас, немцев, больше не будет, но будет Цезарь".
Ave, Caesar, morituri te salutant. О Цезаре мечтает Шпенглер и в своей
большой книге. Апокалиптически пророчествуя насчет будущего (в
пророчествах этих горячее желание слышится), Шпенглер предсказывает
появление новой монархии Цезарей, проводя аналогию между Наполеоном и
Александром Македонским, с одной стороны, и грядущим западно-европейским
Цезарем и римским Цезарем - с другой.
Рожденная под знаком Агадира, стремящаяся дать людям действия образ
мира, с которым можно жить, преследующая практические задачи, относящаяся
с величайшим презрением к простой массе населения и ненавидящая
исправителей мирового порядка (коммунистов?), ставящая господствующим
классам осязательные исторические цели, зовущая их к дерзновению, к
отваге, ко всему, что требует силы действия, инициативы, личного
превосходства, ненавидящая Лондон и Париж, старающаяся прозреть дальнейшие
пути к господству над другими и повелеванию стихиями в эпоху
электричества, открывающая величественные горизонты могучей эпохи в стиле
римской империи, стремящаяся вдохнуть веру хотя бы в кратковременную
победу, воспевающая бетон, сталь, железные нервы и государственных мужей и
вожделенно предсказывающая приход не антихриста, а западно-европейского
Цезаря - эта идеология есть идеология воинствующего империализма; она и
составляет подлинную подоснову всей философии Шпенглера.
Славянофильствующие богомольные вехисты, естественно, становятся
совершенно в тупик перед этой сутью шпенглерианского мировоззрения. Они