"Виктор Пушкин. Самая крупная победа " - читать интересную книгу автора

торопливо шепчет в самое ухо: "Да время же! Бой!" И, не видя противника, не
зная толком, что нужно делать, запинаясь, пошел туда, куда толкали, и,
позабыв обо всем, чему учили, стал напропалую махать руками. Одно лишь
помнил в этот момент крепко: нужно прятать как можно дальше голову. И уж
старался, совал ее чуть ли не под мышку, чего, оказывается, можно было и не
делать. Мой партнер, как мне потом рассказывали, так же нелепо и бестолково
махал и махал по воздуху.
Но тогда мне казалось, что противник не только сильный и ловкий, а еще
хитрый и коварный, что он пристально следит за каждым моим движением и все
отлично видит, и поэтому нужно обязательно прятать от него подальше голову.
Да тут еще я с ужасом ощутил, как отчего-то наливаются свинцом руки, а ноги
слабеют - они дрожали и подгибались в коленях.
А потом меня начало беспокоить, почему Вадим Вадимыч так долго не
говорит нам: "Время!" - и не останавливает бой. Уж не позабыл ли про нас? Я
был уверен, что мы бьемся никак не менее часа, хотя после с удивлением
узнал, что раунд для нас всего-навсего полторы минуты.
Затем я почувствовал, что меня кто-то хватает за плечи и кричит опять в
самое ухо: "Время! Время!" Поднял голову - Вадим Вадимыч.
-Нехорошо,- строго сказал он.- Команды привыкай слушать. Раз говорю:
"Время!" - значит, нужно сразу же прекращать бой. Вылезай из ринга...
Взглянув на делавшего мне какие-то свирепые знаки Комарова, я вылез
из-за канатов и подошел к нему.
Эх, ты! - сразу же яростно зашипел он.- Я тебе что говорил, а ты?
Машешь и машешь, как мельница, и больше ничего!
Да ведь он... да ведь мы...- начал было оправдываться я, но Комаров
перебил:
"Да он"! "Да мы"! Я же тебе говорил: выйдешь -разведка. Понял?
Подвигайся вокруг, присмотрись, а ты?
Сразу же, как дурак, размахался! - И он стал меня упрекать, что я
совершенно не пользовался обманными
движениями и маневрами.
А я слушал и никак не мог понять, как можно было о чем-то помнить. Да
нет, мне просто и в голову не приходило, что я такой трус, что настолько
растеряюсь.
Верблюд с Еремой, проходя мимо, нахально засмеялись мне прямо в лицо.
"Вот тебе и побил Митьку! - крутясь под горячим душем, думал я.- Вот
так написал отцу, что к его приезду стану сильным и ловким!"
"Довольно! - подходя к дому, твердо решил я, не замечая ни дождя, ни
того, что наступаю прямо в лужи.- Больше не поеду во дворец, чего попусту
время тратить! Отцу напишу, что раздумал. Вот только как подготовить к этому
Севу? Ведь он-то считает, что я уже давным-давно в перчатках дерусь, и
дерусь здорово!"
Я вздохнул, приосанился и вошел в парадное.
Ты что это такой пасмурный? Что-нибудь случилось?- сразу же спросила
меня из кухни мать.
Да нет, так просто,- неохотно ответил я и поскорей скрылся в комнате.
Севе заявил, не глядя на него, что рассказывать и показывать ему
сегодня ничего не буду, так как очень некогда.
А делать, как нарочно, было абсолютно, абсолютно нечего.