"А.С. Пушкин. Капитанская дочка (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

Лошади стояли, понуря голову и изредка вздрагивая. Ямщик ходил кругом, от
нечего делать улаживая упряжь. Савельич ворчал; я глядел во все стороны,
надеясь увидеть хоть признак жила или дороги, но ничего не мог различить,
кроме мутного кружения мятели... Вдруг увидел я что-то черное. "Эй, ямщик!"
- закричал я - "смотри: что там такое чернеется?" Ямщик стал всматриваться.
- А бог знает, барин, - сказал он, садясь на свое место: - воз не воз,
дерево не дерево, а кажется, что шевелится. Должно быть, или волк или
человек.
Я приказал ехать на незнакомый предмет, который тотчас и стал подвигаться
нам навстречу. Через две минуты мы поравнялись с человеком. "Гей, добрый
человек!" - закричал ему ямщик. - "Скажи, не знаешь ли где дорога?"
- Дорога-то здесь; я стою на твердой полосе, - отвечал дорожный, - да что
толку?
- Послушай, мужичок, - сказал я ему - знаешь ли ты эту сторону?
Возьмешься ли ты довести меня до ночлега?
- "Сторона мне знакомая" - отвечал дорожный - "слава богу, исхожена
изъезжена вдоль и поперег. Да вишь какая погода: как раз собьешься с
дороги. Лучше здесь остановиться, да переждать, авось буран утихнет да небо
прояснится: тогда найдем дорогу по звездам".
Его хладнокровие ободрило меня. Я уж решился, предав себя божией воле,
ночевать посреди степи, как вдруг дорожный сел проворно на облучок и сказал
ямщику: "Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай в право да поезжай". - А
почему ехать мне в право? - спросил ямщик с неудовольствием. - Где ты
видишь дорогу? Небось: лошади чужие, хомут не свой, погоняй не стой. -
Ямщик казался мне прав. "В самом деле" - сказал я: - "почему думаешь ты,
что жило не далече?" - А потому, что ветер оттоле потянул, - отвечал
дорожный, - и я слышу, дымом пахнуло; знать, деревня близко. - Сметливость
его и тонкость чутья меня изумили. Я велел ямщику ехать. Лошади тяжело
ступали по глубокому снегу. Кибитка тихо подвигалась, то въезжая на сугроб,
то обрушаясь в овраг и переваливаясь то на одну, то на другую сторону. Это
похоже было на плавание судна по бурному морю. Савельич охал, поминутно
толкаясь о мои бока. Я опустил цыновку, закутался в шубу и задремал,
убаюканный пением бури и качкою тихой езды.
Мне приснился сон, которого никогда не мог я позабыть, и в котором до сих
пор вижу нечто пророческое, когда соображаю с ним странные обстоятельства
моей жизни. Читатель извинит меня: ибо вероятно знает по опыту, как сродно
человеку предаваться суеверию, не смотря на всевозможное презрение к
предрассудкам.
Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая
мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония. Мне казалось,
буран еще свирепствовал, и мы еще блуждали по снежной пустыне... Вдруг
увидел я вороты, и въехал на барской двор нашей усадьбы. Первою мыслию моею
было опасение, чтобы батюшка не прогневался на меня за невольное
возвращение под кровлю родительскую, и не почел бы его умышленным
ослушанием. С беспокойством я выпрыгнул из кибитки, и вижу: матушка
встречает меня на крыльце с видом глубокого огорчения. "Тише", - говорит
она мне - "отец болен при смерти и желает с тобою проститься". - Пораженный
страхом, я иду за нею в спальню. Вижу, комната слабо освещена; у постели
стоят люди с печальными лицами. Я тихонько подхожу к постеле; матушка
приподымает полог и говорит: "Андрей Петрович, Петруша приехал; он