"А.С. Пушкин. Капитанская дочка (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

который вытаскивал из пушки тряпички, камушки, щепки, бабки и сор всякого
рода, запиханный в нее ребятишками. "Что бы значили эти военные
приготовления?" - думала комендантша: - "уж не ждут ли нападения от
киргизцев? Но неужто Иван Кузмич стал бы от меня таить такие пустяки?" Она
кликнула Ивана Игнатьича, с твердым намерением выведать от него тайну,
которая мучила ее дамское любопытство.
Василиса Егоровна сделала ему несколько замечаний касательно хозяйства,
как судия, начинающий следствие вопросами посторонними, дабы сперва усыпить
осторожность ответчика. Потом, помолчав несколько минут, она глубоко
вздохнула и сказала качая головою: "Господи боже мой! Вишь какие новости!
Что из этого будет?"
- И, матушка! - отвечал Иван Игнатьич. - Бог милостив: солдат у нас
довольно, пороху много, пушку я вычистил. Авось дадим отпор Пугачеву.
Господь не выдаст, свинья не съест!
"А что за человек этот Пугачев?" - спросила комендантша.
Тут Иван Игнатьич заметил, что проговорился, и закусил язык. Но уже было
поздно. Василиса Егоровна принудила его во всем признаться, дав ему слово
не рассказывать о том никому.
Василиса Егоровна сдержала свое обещание и никому не сказала ни одного
слова, кроме как попадьи, и то потому только, что корова ее ходила еще в
степи и могла быть захвачена злодеями.
Вскоре все заговорили о Пугачеве. Толки были различны. Комендант послал
урядника с поручением разведать хорошенько обо всем по соседним селениям и
крепостям. Урядник возвратился через два дня и объявил, что в степи верст
за шестьдесят от крепости видел он множество огней и слышал от башкирцев,
что идет неведомая сила. Впрочем не мог он сказать ничего положительного,
потому что ехать дальше побоялся.
В крепости между казаками заметно стало необыкновенное волнение; во всех
улицах они толпились в кучки, тихо разговаривали между собою, и
расходились, увидя драгуна или гарнизонного солдата. Подосланы были к ним
лазутчики. Юлай, крещеный калмык, сделал коменданту важное донесение.
Показания урядника, по словам Юлая, были ложны: по возвращении своем
лукавый казак объявил своим товарищам, что он был у бунтовщиков,
представлялся самому их предводителю, который допустил его к своей руке и
долго с ним разговаривал. Комендант немедленно посадил урядника под караул,
а Юлая назначил на его место. Эта новость принята была казаками с явным
неудовольствием. Они громко роптали, и Иван Игнатьич, исполнитель
комендантского распоряжения, слышал своими ушами, как они говорили: "Вот
ужо тебе будет, гарнизонная крыса!" Комендант думал в тот же день допросить
своего арестанта; но урядник бежал из-под караула, вероятно при помощи
своих единомышленников.
Новое обстоятельство усилило беспокойство коменданта. Схвачен был
башкирец с возмутительными листами. По сему случаю комендант думал опять
собрать своих офицеров, и для того хотел опять удалить Василису Егоровну
под благовидным предлогом. Но как Иван Кузмич был человек самый прямодушный
и правдивый то и не нашел другого способа, кроме как единожды уже им
употребленного.
"Слышь ты, Василиса Егоровна", - сказал он ей покашливая. - "Отец Герасим
получил, говорят, из города..." - Полно врать, Иван Кузмич, - перервала
комендантша; ты, знать, хочешь собрать совещание, да без меня потолковать