"А.С. Пушкин. Капитанская дочка (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

Емельян Пугачев, учиня непростительную дерзость принятием на себя имени
покойного императора Петра III, собрал злодейскую шайку, произвел
возмущение в Яицких селениях, и уже взял и разорил несколько крепостей,
производя везде грабежи и смертные убийства. Того ради, с получением сего,
имеете вы, господин капитан, немедленно принять надлежащие меры к отражению
помянутого злодея и самозванца, а буде можно и к совершенному уничтожению
оного, если он обратится на крепость, вверенную вашему попечению".

"Принять надлежащие меры!" - сказал комендант, снимая очки и складывая
бумагу. - "Слышь ты, легко сказать. Злодей-то видно силен; а у нас всего
сто тридцать человек, не считая казаков, на которых плоха надежда, не в
укор буди тебе сказано, Максимыч. (Урядник усмехнулся.) Однако делать
нечего, господа офицеры! Будьте исправны, учредите караулы, да ночные
дозоры; в случае нападения запирайте ворота, да выводите солдат. Ты,
Максимыч смотри крепко за своими казаками. Пушку осмотреть, да хорошенько
вычистить. А пуще всего содержите все это в тайне, чтоб в крепости никто не
мог о том узнать преждевременно".
Раздав сии повеления, Иван Кузмич нас распустил. Я вышел вместе со
Швабриным, рассуждая о том, что мы слышали. - Как ты думаешь, чем это
кончится? - спросил я его. "Бог знает" - отвечал он; - "посмотрим. Важного
покаместь еще ничего не вижу. Если же..." Тут он задумался и в рассеянии
стал насвистывать французскую арию.
Не смотря на все наши предосторожности, весть о появлении Пугачева
разнеслась по крепости. Иван Кузмич, хоть и очень уважал свою супругу, но
ни за что на свете не открыл бы ей тайны, вверенной ему по службе. Получив
письмо от генерала, он довольно искусным образом выпроводил Василису
Егоровну, сказав ей, будто бы отец Герасим получил из Оренбурга какие-то
чудные известия, которые содержит в великой тайне. Василиса Егоровна тотчас
захотела отправиться в гости к попадье и, по совету Ивана Кузмича взяла с
собою и Машу, чтоб ей не было скучно одной.
Иван Кузмич, оставшись полным хозяином, тотчас послал за нами, а Палашку
запер в чулан, чтоб она не могла нас подслушать.
Василиса Егоровна возвратилась домой, не успев ничего выведать от
попадьи, и узнала, что во время ее отсутствия было у Ивана Кузмича
совещание, и что Палашка была под замком. Она догадалась, что была обманута
мужем, и приступила к нему с допросом. Но Иван Кузмич приготовился к
нападению. Он ни мало не смутился и бодро отвечал своей любопытной
сожительнице: "А слышь ты, матушка, бабы наши вздумали печи топить соломою;
а как от того может произойти несчастие, то я и отдал строгий приказ впредь
соломою бабам печей не топить, а топить хворостом и валежником". - А для
чего ж было тебе запирать Палашку? - спросила комендантша. - За что бедная
девка просидела в чулане, пока мы не воротились? - Иван Кузмич не был
приготовлен к таковому вопросу; он запутался и пробормотал что-то очень
нескладное. Василиса Егоровна увидела коварство своего мужа; но зная, что
ничего от него ни добьется, прекратила свои вопросы и завела речь о соленых
огурцах, которые Акулина Памфиловна приготовляла совершенно особенным
образом. Во всю ночь Василиса Егоровна не могла заснуть, и никак не могла
догадаться, что бы такое было в голове ее мужа, о чем бы ей нельзя было
знать.
На другой день, возвращаясь от обедни, она увидела Ивана Игнатьича,