"Филипп Пулман. Тигр в колодце ("Салли Локхарт" #3)" - читать интересную книгу автора

- Хорошо. Я смотрю, ты уловил мою мысль. Дорсет-плейс, пятьдесят два?
Мистер Табб назвал очередную сумму, а потом сказал:
- Э-э... мистер Пэрриш.
- Да?
- А зачем мы это делаем?
- Чтобы ты мог пойти завтра на Гревилл-стрит, двенадцать, и взять там
шестьдесят четыре фунта. А потом в Дорсет-плейс, на Тэкли-стрит и так далее.
Иначе мистер Ли разозлится, и у нас будут неприятности, понимаешь? Тебе
необязательно идти завтра. Можешь начать прямо сегодня. Итак, сколько ты
взял на Энделл-стрит?

Сохо в то время был одним из самых густонаселенных районов Лондона; на
улицах стоял шум, гам, смрад, причем пахло там отнюдь не
благовоспитанностью. Это было оживленное, многонациональное и притягательное
место.
Билл, с кожаной сумкой на плече и записной книжкой в кармане, ничем не
выделялся из толпы. Размашистыми шагами он шел по узеньким людным улочкам,
воздух которых был пропитан запахами супа, чеснока, сыра, печеного мяса и
жареной рыбы. Если вы любили поесть - места лучше Сохо было не сыскать во
всем Лондоне. За три шиллинга вы могли пообедать так, что потом с трудом
передвигали ноги. Билл явно был голоден. Он остановился, поглазел на витрину
еврейской булочной и потряс в кармане мелочью. Денег хватало. У него
оставалось несколько пенни, он зашел внутрь и купил булку.
Он прикончил ее к тому моменту, когда дошел до Дин-стрит. На Новом
Королевском театре висела афиша мюзик-холла, но Билл прошел мимо. Также не
обратил он внимания и на здание Общества человеколюбия и согласия, где,
сообщалось в объявлении, миссис Литиция Миллс читала лекции о пользе
умеренности во всем, сопровождая их показом диапозитивов.
Следующим после этого центра благонравственности и просветленности
стоял обшарпанный дом, где сдавались меблированные комнаты. Его двери были
открыты, и оттуда на улицу вырывались свет и шум. Билл зашел внутрь,
пробрался сквозь толпу, которой не хватило места на собрании социалистов, и
теперь люди вынуждены были толкаться в коридоре, и по лестнице поднялся на
третий этаж. Дом этот скорее напоминал клуб: одна комната была завалена
книгами и газетами, несколько человек сидели там и читали; в другой
комнатушке разыгрывались три партии в шахматы, и сгрудившиеся вокруг столов
люди шепотом обсуждали перипетии поединков; в следующем помещении бородатый
человек объяснял группе студентов преимущества анархизма, хотя, казалось,
его мало кто слушал.
Билл постучался в дверь, из-под которой выбивалась тоненькая полоска
света, и из комнаты донесся голос:
- Да? Immer herein!* [Да? Входите! (нем.)]
Билл вошел. В комнате было накурено и душно, лампа стояла на стопке
книг, бумаг и журналов, которыми был завален не только стол, но и пол вокруг
истертого ковра. За столом сидел человек, к которому и пришел Билл, а
напротив него - некто Малыш Мендел. Билл замер на месте с широко открытыми
глазами и машинально сдернул с головы кепку, потому как Малыш Мендел был не
кем иным, как известным главарем еврейских банд в Сохо. Власть в районе
делили между собой евреи, ирландцы и итальянцы, и Мендел слыл настоящим
королем. Ему шел четвертый десяток, он был высок, с озорными глазами и