"Филип Пулман. Полярные огни ("Причины всех вещей" #1)" - читать интересную книгу автора

яндарографы для богатейшей библиотеки, которая занимала добрую половину
корпуса Мельроза, да еще, подобно катакомбам, уходила вглубь на несколько
этажей, и, наконец, не будем забывать о том, что приборы и инструменты для
философских изысканий в Храмине тоже стоили денег.
Оборудование Храмины должно было поддерживать на высочайшем уровне,
поскольку колледж Вод Иорданских уверенно лидировал в мировой
экспериментальной теологии, и ни в Европе, ни в Новой Франции равных себе не
знал. По крайней мере, так думала Люра. Научные лавры профессоров из ЕЕ
колледжа были для девочки предметом особой гордости, и она не упускала
случая похвастаться ими перед уличными оборвышами, с которыми вместе играла
на канале или на глиняном карьере. Любой заезжий профессор, пусть он даже
был мировой величиной, значил в Люриных глазах куда меньше, чем
недоучившийся школяр из ЕЕ колледжа. Причем она свято верила, что школяр на
самом деле много умнее, ведь он же учился в колледже Вод Иорданских!
Что же касается основ экспериментальной теологии, то в познаниях по
этому предмету Люра недалеко ушла от своих чумазых товарищей по играм. Она
смутно представляла себе, что наука эта, наверное, как-то связана с магией,
с движением светил и каких-то там частиц материи.
Дальше начинались уже чистой воды фантазии. А вдруг, думала Люра, у
звезд, как и у людей, тоже есть альмы, только звездные, и с помощью
экспериментальной теологии с ними можно разговаривать. Вот здорово: сидит
важный-преважный Капеллан и беседует себе со звездным альмом, слушает, что
он там ему рассказывает, головой кивает, дескать, согласен или, наоборот,
плечами пожимает сокрушенно. Но о чем именно они беседуют, наша Люра
абсолютно себе не представляла.
Правда, она не особенно задумывалась о высоких материях и росла себе
эдаким маленьким дикарем. Не было для нее большей радости, чем в компании с
поваренком Роджером, закадычным ее дружком, залезть на крышу колледжа и
плеваться оттуда сливовыми косточками на головы проходящих внизу
профессоров. А еще лучше - притаиться под окном аудитории, где идут
занятия, да как ухнуть совой! А что может быть слаще, чем гонять по узеньким
улочкам, воровать у торговок яблоки и драться с чужаками. О, эти войны!
Насколько Люра не подозревала о подводных политических течениях, бурливших
под зеркальной гладью мирной жизни колледжа, настолько же ученые мужи в
мантиях понятия не имели о том, что представляет собой жизнь ребенка в таком
городе, как Оксфорд, об этом компоте из союзов наступательных и
оборонительных, о заклятых врагах, кровной мести и пактах о ненападении. А
ведь на первый взгляд и не догадаешься: милые детки, как славно они играют
вместе. Ангелочки, да и только.
На самом же деле Люра и иже с ней вели изматывающую войну не на жизнь,
а на смерть. Вернее, даже несколько войн. Ну, во-первых, все без исключения
дети из одного колледжа (дети - это слуги-подростки, отпрыски взрослых слуг
и, конечно, Люра) враждовали с детьми из другого оксфордского колледжа. Но
стоило хоть кому-нибудь из "университетских" пасть жертвой "городских", как
непримиримая вражда вмиг сменялась самой горячей солидарностью и против
"городских" выступали единым фронтом. Такой антагонизм уходил корнями далеко
в прошлое, и равноуважаемые стороны получали от него живейшее удовольствие.
Однако и эти распри мгновенно забывались, едва на горизонте брезжил
внешний враг. Один такой враг был, можно сказать, извечным: речь идет о
детях из поселка на глиняном карьере, где располагались кирпичные