"Марсель Пруст. Против Сент-Бева" - читать интересную книгу автора

"Пир", просуществовавшем недолго, с новеллок в "Ревю бланш" и светской
хроники в газетах. Как стало ясно впоследствии, все это было невольным
примериванием к созданию его главной и единственной книги "В поисках
утраченного времени". В самом деле, отчеты о выставках и музыкальных
концертах, о великосветских приемах пригодились Прусту, когда ему
потребовалось описывать в своем романе высшее общество Парижа, рецензии на
книги модных в то время прозаиков и поэтов - Анри де Ренье, Анны де Ноайль,
Робера де Монтескью-Фезанзака - уточняли его литературные позиции, помогали
разобраться во французской "изящной словесности" рубежа веков и определить
свой собственный путь. Если Стендаль учился писать, ведя подробный и
искреннейший дневник, то Пруст - занимаясь такого рода журналистикой.
И так продолжалось довольно долго, не менее десятилетия. В 1896 г.
выходит, с небольшим предисловием Анатоля Франса, сборник новелл и очерков
Пруста "Утехи и дни". В этом же году Пруст вдруг с головой окунается в
работу над произведением обширным, многоплановым и многотемным. Над романом.
Позднейшие издатели озаглавили его по имени главного героя - "Жан Сантей".
Это был первый набросок "Поисков", первый подход к ним. Автобиографизм книги
очевиден, хотя он совсем иной, чем в главной книге писателя. Автор
рассказывал о детстве героя, о его семье и провинциальном городке, где
протекает жизнь мальчика, потом юноши. Уже появляется столь затем знакомый и
столь важный мотив взаимоотношения героя с матерью, мотив ее ежевечернего
прощального поцелуя. Появляется мотив цветущих яблонь и боярышника, который
затем пройдет через все "Поиски".
Многие персонажи носят здесь другие имена: это служанка Эрнестина
(вместо будущей Франсуазы), герцогская чета Ревейонов (будущие Германты),
пианист Луазель (будущий Морель) и другие. Точно так же в романе иная
система топонимов: провинциальный городок называется Саржо (будущий Комбре),
приморский курорт носит название Бег-Мейль (будущий Бальбек); улицы, на
которых живут персонажи книги в Париже, тоже, как правило, называются
по-своему. Мы найдем здесь многое, хотя и не все, из будущих "Поисков".
Вообще же роман складывался у Пруста не то чтобы более прямолинейным, скорее
напротив: в нем еще не было той напряженной внутренней композиции, которой
станут отмечены "Поиски" (в великой книге Пруста движение основного сюжета,
вопреки распространенному мнению, достаточно последовательно, логично и
поступательно, чему совсем не мешают наслаивающиеся на сиюминутные
переживания, впечатления, размышления героя воспоминания о прошлом - большом
и микроскопическом). Однако прямолинейность первого прустовского романа (или
первого его подхода к роману) заключается в том, что непротиворечивого
фабульного развития здесь как раз нет: повествование, кстати говоря,
ведущееся не от первого лица (что лишает книгу обостренной исповедальности),
строится в романе как серия картин из жизни героя - детство, провинциальное
отрочество, лицейские годы, пребывание на нормандском курорте, служба в
армии, первые шаги в высшем свете, дело Дрейфуса и процесс Золя и т. д. Эти
достаточно большие сюжетные куски, в свою очередь, дробятся на более мелкие
сцены, носящие отчетливо выраженные черты подготовительных материалов к
другому, будущему, произведению, которое еще предстоит написать. Прочных
сюжетных связей между такими кусками пока нет. Но при этом многие и многие
из этих прозаических фрагментов - образцы словесности самой высокой пробы,
несомненные предвестия скорого гигантского творческого взлета.
Пруст засел за "Жана Сантея", как уже говорилось, достаточно