"Лев Прозоров. Боги и касты языческой Руси" - читать интересную книгу автора"фаллического" Рода, косматого медведе-подобного Велеса/Волоса. Они-де
выставляли Язычество в невыгодном свете. Остальные же Боги, кроме главного, Перуна, были, по мысли Рыбакова, словно бы отражениями главных персонажей христианской мифологии: Стрибог, имя которого ученый истолковывает как "Бог-отец" или "Старший Бог" и отождествляет его носителя со Сварогом, соответствует, естественно, христианскому "богу-отцу" из троицы. Сын Сварога (согласно Ипатьевской летописи) Даждьбог воспринимается Рыбаковым как Языческий вариант "бога-сына", Христа. Богородице соответствует Мокошь. Не хватает "святого духа", но этому, воплощавшемуся в виде голубя (Мат., 3, 16; Map., 1, 10; Лук., 3, 22; Иоан., 1, 32), существу, вполне соответствовал бы птицеподобный Семарьгл. Хорсу же достается незавидная роль некоего "прибога" при Даждьбоге. Однако же непонятно, с чего победившие язычники стали бы стесняться того впечатления, которое бы могли-де произвести на христиан их древнейшие - а стало быть, в понятиях язычников, самые почтенные! - Боги. До позднесоветского, застойного "у нас ведь иностранцы бывают!!!" оставалась еще почти тысяча лет. Неясно, что могла бы дать язычникам перекройка их мифов по христианскому лекалу - удивляет это стремление, возникающее, как видим, даже у лучших ученых, приписать славянам-язычникам какой-то комплекс неполноценности перед "просвещенными" иноземцами. На самом деле это просто чуть более глубокая проработка давным-давно высказанной мысли, что Владимир тяготился-де "неразвитостью", "отсталостью" "прогрессивную" веру. И, наконец - с кем хотели вести этот немой диспут киевские волхвы, кого боялись спугнуть жизнерадостной нескромностью Рода, космами Бога-оборотня, звериного хозяина Велеса? По моему скромному мнению, никакой самый чудовищный идол не отпугнул бы киевских и приезжих христиан от капища надежнее, чем его фундамент, вымощенный остатками разрушенной церкви, в том числе - осколками фресок, когда-то изображавших лица святых, богородицы, самого Христа. Нельзя же допустить мысль о том, что в Киеве X века осталось незамеченным разрушение церкви или новое назначение ее обломков. Кроме того, по мысли Рыбакова, "новый русский пантеон был противопоставлен не только византийскому христианству, но и скандинавскому Язычеству, от которого не было взято ничего". Спрашивается - если не было взято ничего, то в чем же противопоставление? Как говаривал один герой Гилберта Кийта Честертона, "у них не было ничего общего, поэтому им было не о чем спорить". "В пантеоне нет ни малейших следов воздействия варягов, - продолжает ученый. - Более того, первое сообщение о жертвах Перуну говорит, что именно варяг был обречен в жертву славянскому Богу. Ни одно из имен славянских Божеств (как вошедших в пантеон, так и не вошедших в него) не находит аналогии ни в скандинавской, ни в германской мифологии: Водан-Один, Тор-Донар, Фрейр-Фрейя и др. неизвестны славянской мифологии и фольклору". Все это отголоски той странной "борьбы" с норманнской теорией, которую |
|
|