"Вадим Проскурин. Правда в глазах смотрящего" - читать интересную книгу автора

спрашиваю, кто вы такие. Потом огонь на поражение.
- Я Усман ибн-Юсуф Абу Азиз эль-Аббаси, - отрекомендовался Усман. - А это
мой друг Сергей... эээ...
- Иванов, - подсказал я.
- Мой друг Сергей Иванов, - закончил Усман.
- Ты чеченец?
- Араб.
- Неважно. Куда направляетесь?
- К вам. Мы ждали вас в Михайловке все утро, но вы так и не пришли.
Пришлось выехать навстречу.
На лице подпоручика Емельянова отразилась сложная гамма чувств. Он не
понимал, что происходит, но подозревал, что над ним издеваются.
- Не советую стрелять, - произнес Усман с ласковой улыбкой на лице. - Мы
тоже стреляем на поражение.
- Что это за пищали? - спросил подпоручик.
- АК-74, - честно ответил Усман. - Пусть вас не обманывает, что ствол у
них тонкий и короткий. Они стреляют нисколько не хуже ваших.
- Зачем пугали людей на тракте? - подпоручик решил подойти к проблеме с
другого конца.
- Кто пугал? - как бы не понял Усман.
И это оказалось последней каплей, переполнившей терпение командира второго
взвода.
- Бросай оружие! - заорал он. - Неподчинение карается расстрелом на месте.
Считаю до трех. Раз, два...
На счет "два" тишину взорвали две автоматные очереди. Я стрелял под ноги
стрельцам левого фланга, если смотреть с нашей стороны, Усман дал очередь
поверх голов правого фланга. Подпоручик Емельянов явил миру глаза по пять
копеек и открыл рот. Лошади стрельцов сдали полшага назад, испуганно
прядая ушами. Федька полез под телегу, а его лошадь испуганно заржала и
попыталась сдать назад, но уперлась задом в передок телеги и остановилась.
Единственным, кто сохранил самообладание, был монах. Он поднял перед собой
распятие и произнес густым басом, неожиданным для его тщедушного тела:
- Во имя отца и сына и святаго духа...
Глаза Иисуса Христа на распятии вспыхнули недобрым золотистым светом.
Крест на моей груди изменился. Нельзя сказать, что он стал горячее или
холоднее, легче или тяжелее, он просто как-то изменился. И его изменение
послало в мой мозг четкий и недвусмысленный приказ, которого нельзя
ослушаться, потому что иначе конец.
Я поднял ствол и сделал парный выстрел. Между двумя глазами монаха красным
цветком расцвел третий. Редкостная удача, очень трудно направить пулю в
какую-то определенную часть тела противника, когда стреляешь навскидку. А
вторая пуля усвистела куда-то далеко, это нормально, именно поэтому мы
говорим "одиночный выстрел", а подразумеваем "парный".
Монах дернулся, как будто был марионеткой, которую резко дернули за
веревочку откуда-то сверху. Он завалился на сторону и рухнул на землю, как
мешок с чем-то мягким и неодушевленным. Я успел заметить, что глаза Христа
погасли и стали обычными серебряными глазами серебряного распятия.
- Бросайте ружья! Быстро! - резко крикнул Усман и стрельцы послушно
выполнили команду.
- Ты! - показал он на подпоручика. - Медленно достаешь пистолеты по одному