"Петр Лукич Проскурин. Седьмая стража" - читать интересную книгу автора

она слишком долго мучилась в свое время из-за Меньшенина, чтобы еще раз; уже
сейчас, почти через двадцать лет, начинать сначала. Теперь был только один
путь, она и не подозревала о нем вот до этой ночи. И тут словно что опало,
прорвалась мешавшая дышать полной грудью неведомая преграда. Бросив
пудреницу в сумку, Зоя Анатольевна, удивляя хозяина, тихо засмеялась
каким-то особым, волнующим его смехом.
- Обо мне ничего не спрашивал?
- Он ни о ком ничего не спросил, - сказал Вязелев. - Вот это больше
всего меня и ошеломило.
- А ты сам что думаешь? - поинтересовалась Зоя Анатольевна, и Вязелев,
крепко потирая лысину, вновь развел руками.
- Ничего не могу объяснить, - признался он, начиная сердиться. - Чуть
мозги не вывихнул... Знаешь, мне все больше кажется...
- Да?
- Что, если вообще ничего и не было? - спросил Вязелев, неуверенно
улыбаясь. - Бывает же... как-нибудь померещилось, приснилось, - я кофе
бочками глушу. Прошло ведь почти двадцать лет! Так же не бывает, правда?
- Очевидно, бывает, Жора, - сказала Зоя Анатольевна. - И ты не знаешь,
что в этом пакете?
- Понимаешь, Зоя, есть еще одно обстоятельство, - начал Вязелев с
некоторой ноткой вины в голосе. - Первые годы, лет пять, шесть, Алексей
присылал мне из разных мест всякие свои бумаги с просьбой хранить и никому
не показывать... А потом перестал...
- А может быть, хватит о Меньшенине и его сумасбродствах? - Зою
Анатольевну постепенно стало охватывать раздражение. - Вновь какой-нибудь
гениальный бред... Даже не знаю, отдавать ли Роману? Не лучше ли в огонь? -
вслух думала она, окончательно разгораясь. - Знаешь, Жора, я тебе тараканов
выведу, я средство знаю. Буру смешать с сахарной пудрой, посыпать по углам,
за шкафами - в несколько дней до единого сгинут... Ну, что ты так смотришь?
Вот старая черепаха...
- Загадочное существо - женщина, - тепло и покорно улыбнулся Вязелев. -
Не забыла ведь... И страдаешь по-прежнему, и любишь...
- Ах, нет, это не то, успокойся, - возразила Зоя Анатольевна. - Я ведь
совершенно серьезно говорю. Что ты, Жора, какая любовь? Все выгорело, хватит
с меня Меньшенина! Хватит! - резко провела она ребром ладони себе по
горлу. - Сыта! Я теперь лучше с живыми тараканами хочу сразиться... И дело
сразу видно - чисто, уютно. А гении - бр-р-р! К черту сумасшедших гениев,
они не для слабой женщины. К черту, к черту!
- Что ты такое сейчас говоришь! - поморщился Вязелев. - Ты ведь не в
себе сейчас, ты ведь другая...
- А ты меня поучи, поучи! - повысила голос Зоя Анатольевна. - Другая?
Откуда тебе знать, какая я? Да, я его любила, я чуть с ума не сошла, ждала,
ждала, ждала... И ты еще хочешь видеть меня доброй?
- Ну, ради Бога, не кипятись, - вновь с тихой улыбкой попытался
остановить ее Вязелев. - Говорю же - вполне вероятно, пригрезилось, в
последнее время одолевает прошлое. Всякое случается.
Тут Зою Анатольевну, слушавшую хозяина с жутковатым и в то же время
бодрящим ознобом в груди, что-то заставило поднять голову и прислушаться, -
Вязелев тоже замолчал, вопросительно глядя на нее и тоже вслушиваясь в
московскую ночь, в ее глухое звучание в толстых, старых стенах дома.