"В.Прокофьев. Мирон и Черт и многие другие " - читать интересную книгу автора

Пантелеймон Николаевич Лепешинский тем временем внимательно разглядывал
Соколова. В свои двадцать пять лет мужичина видный. Не очень высок, плотно
сбит, наверное и силенка имеется. Умное лицо, а в глазах черти пляшут. Такие
лица хорошо запоминают филеры. Правда, в Пскове полицейские нравы очень
патриархальные. Если ты по первому разу изгнан из Петербурга под надзор
полиции, то почти наверняка попадешь в Псков.
Здесь таких изгнанников хоть пруд пруди, не город, а какая-то
"поднадзорная свалка". Охранки в Пскове нет. Местные же жандармы на все
махнули рукой - разве уследишь, когда поднадзорных сотни. К тому же Псков не
Москва и не Питер. Здесь нет пролетариата, готового к забастовкам и стачкам.
В Пскове промышленности-то - один свечной не то заводик, не то мастерская.
Какие уж тут стачки! Отданным на попечение полиции только и остается, что
говорильней развлекаться. Но тут уж филеры не помогут, их в дома не пускают.
- Ну, что же вы молчите?
- Да как-то неожиданно все... "Говорите"!.. А о чем, собственно?
Лепешинский отметил, что его собеседник не так прост, как может
показаться с первого взгляда. Действительно, о чем ему говорить с едва
знакомым человеком? Конечно, за Соколовым наверняка числятся
"противоправительственные деяния". И надо думать, деяния сии достаточно
громкие, иначе Соколов из Костромы не сбежал бы. Но тем меньше у него
оснований рассказывать о своем прошлом первому встречному.
А с другой стороны, хочется этого человека приобщить к "искровской
вере". Но как, как? Ведь Лепешинский тоже но имеет права сообщить Соколову,
что Владимир Ильич Ульянов сам наметил Псков одним из пунктов, куда будет
стекаться вся нелегальная литература, откуда по России будет расходиться
пролетарская газета "Искра". Лепешинский агент этой газеты, но об этом знают
немногие.
И все же в конце концов разговорились. Уж и вечер затемнил окна, ужин
остыл, а им не хочется прерывать разговор. Лепешинский убедился, что его
собеседник напорист, умен, наблюдателен. Очень ехиден и за словом в карман
не лезет. Но сколько еще всякой шелухи у него в голове! Вот что значит
провинциальный самоучка!
Пантелеймон Николаевич старался "вправить мозги" этому приглянувшемуся
ему человеку. И кое в чем преуспел.
Поздно ночью договорились, что Соколов возьмет на себя "технику". То
есть будет добывать бланки паспортов для нелегалов, получать,
перепаковывать, а иногда и развозить в разные города литературу. Да мало ли
еще какие обязанности лягут на плечи заведующего транспортно-техническим
бюро. Должность-то какая громкая!
Соколов был доволен. Вот это настоящее дело! Не то что пропаганда среди
малолетних преступников.

У Василия Николаевича дел по горло. В Псков зачастили подпольщики. И
всем требуются новые виды на жительство. Те, кто собирается осесть в России,
нуждаются в "железках", то есть в подлинных документах. Липы, фальшивки для
них не годятся, копии паспортов умерших тоже. Соколову приходится
изощряться. Главное - приобрести чистые бланки. Он покупает их у не очень-то
щепетильных чиновников мещанской управы.
Василий Николаевич не имел привычки спрашивать прибывающих товарищей об
их подлинных именах, с него было достаточно и пароля. В паспорт вписывал имя