"В.Прокофьев. Мирон и Черт и многие другие " - читать интересную книгу автора

человека, действительно существовавшего, но никак не затронутого
подозрениями полиции.
И вскоре у Соколова появилось немало крестников - Носков, Шеколдин и
другие. Паспорта у них были "железные".
Зато с транспортом литературы хлопот не оберешься.

Это был какой-то кошмар. Отец изрыгал проклятия, угрожал запереть дома,
даже выпороть на конюшне! Маман ломала руки и без конца твердила: "Мы
опозорены, мы опозорены!.."
В конце концов жандармам и таможенникам все надоело. Они не рады были,
что затеяли этот "педагогический эксперимент" с домостроевскими выводами.
Провинившихся чад отпустили, но пригрозили: чуть что и тогда ни мама ни
папа...
Щедрые чаевые сделали чиновников любезными. Баулов, конечно, никто не
досматривал.
Итак, что бы там ни было, а можно считать, их хитрость удалась. Хотя
Володя понимал, что и без этого спектакля родительские баулы не стали бы
ворошить.
...Через несколько часов Вильно, и Владимира уже гложут иные тревоги.
Сегодня же, ну в крайнем случае завтра утром он должен избавиться от этой
проклятой поклажи. Сжечь, утопить, выбросить, наконец, куда-либо на свалку,
но только так, чтобы родители и не пронюхали. Об адресе, пароле он и не
вспоминал. Двое суток взаперти, знакомство с жандармами... нет уж, увольте,
он, может быть, и романтик, но в ином, ином жанре!
Романтика! Она почему-то выглядит для Владимира бестелесной, но
необыкновенно красивой. В ней что-то ускользающее, немного грустное и...
черт ее знает, что еще! Во всяком случае, от его романтики не пахнет
смазными жандармскими сапожищами и клопами... Ему и сейчас кажется, что они
ползают по телу.
Ну, вот и дома... Отец сразу же заперся в кабинете. Маман слегла.
Мигрень. Охи, вздохи. Зинка бродит по комнатам как ни в чем не бывало - вот
ведь бесчувственная! А вообще - молодец! Володя же чувствует себя
нашкодившим первоклассником, которого поставили в угол и пригрозили розгами.
Дворник втащил чемоданы, баулы, корзины. Сейчас придет горничная,
начнет разбирать... Ну и пусть разбирает. Она дура. Наверное, и читает-то по
складам. Лишь бы отец не вылез из кабинета... А маман слегла по крайней мере
до ужина.
- Володька, ты что, забыл?
- Отстань!
- Маша на кухне, у нас повариха больна. Давай развязывай, а я
постерегу.
Опять Зинка права. Пока горничная хлопочет над кастрюлями, ей не до
чемоданов. А когда сядут за стол, кто знает, что взбредет в голову прислуге?
Владимир нервничает, дергает ремни, руки слушаются плохо... Слава богу,
он все запихал в один баул!
Ну, кажется, обошлось. В мезонине есть укромное место, до завтра туда
никто не заглянет...
Обедали молча, едва притрагиваясь к еде. Так же молча разошлись по
своим комнатам. После обеда горничная взялась за багаж...
Володя с облегчением захлопнул балконную дверь. Он еще сегодня должен