"Анатолий Приставкин. Вагончик мой дальний (Повесть)" - читать интересную книгу автора

Я еще тогда ехидно подумал: шпрехаем, да фиг вам скажем. Мы даже стихи
с Ван-Ванычем о розах шпрехаем, только не свиньям о розах читать! Розляйн,
розляйн, розляйн рот... Как там дальше?.. В общем, дикая розочка в голом
поле... Это ведь про Зою, это она - розочка посреди поля. Господи, как вдруг
понятней стали эти слова!
И вот что еще пришло в голову: слава Богу, что сегодня не надо с ней
под патефон танцевать. Лучше встретить на лужайке, где она - другая.
Мне почему-то жалко ее стало. В штабном вагоне ее не жалко, а тут вдруг
проняло. Будто два разных человека: там - бесчувственная лягушка, а тут -
Василиса, которая сбросила лягушачью кожу. Василиса с печалью на дне
зрачков. Там, в штабном, я от нее бежал бы стремглав, а тут, наоборот,
цельный день следующий ходил, высматривал, чтобы быть к ней поближе. А
зачем - сам не знаю.
Издалека можно разглядеть,как она около Шурочки хлопочет. Тоже,
наверное, счастлива, что не надо к своему Леше Белому идти, на коленях у
него елозить, бормотуху насильно пить. В нашу сторону не посмотрит, мы ей
неинтересны. Иногда с теть-Дуней о чем-то своем перемолвится - и опять к
Шурочке. Шурочка для нее свет в окошке.
В прежние-то времена страничку из тетради вырвал бы и что-нибудь
написал. Правда, не знаю что. А здесь ни бумажки, ни даже клочка газеты не
найти. Даже у теть-Дуни, которая все в запасе имеет.
Впрочем, газету она нашла, клочок, и ловко цигарку себе сварганила.
А мы как увидели, собрались всем вагончиком посмотреть, как она дым из
ноздрей пускать станет.
А теть-Дуня закурила, сидя посреди поляны, так вкусно у нее получалось,
что кто-то из ребятни попросил: теть-Дунь, дай курнуть-то! Дай!
Она прищурясь, морщины у глаз собрались, с усмешкой закрутку отдала:
- Ну курни... Горлодер... До нутра забирает.
Первый проситель курнул неловко, не успел вдохнуть, как скорчился от
кашля. Второй только крякнул, головой замотал. А потом пошло по очереди. Все
курнули, кроме девочек. Кто затягивался с кашлем, а кто едва-едва самокрутку
слюнявил. Но все равно делали вид, что нравится.
Последними теть-Дуня позвала меня и Зою. Мы сошлись, не глядя друг на
друга. Хотя мне очень хотелось еще разочек в ее глаза заглянуть.
Зоя уверенно взяла самокрутку, сильно затянулась, а выпуская дым,
откинула голову и закрыла глаза.
Теть-Дуня протянула бычок мне.
- Вот. Все мысли наши узнаешь... А?
Я принял искусанный чинарик, огонек уже припекал пальцы. С силой, зажав
губами влажный кончик, втянул в себя едкий дым. До пальцев ног горячим сразу
прошибло, горло и грудь обожгло. А потом вдруг ударило в башку, и лужок с
ребятней, с теть-Дуней, с Зоей поплыл, закружился каруселью перед глазами.
Невольно ухватился я за руку Зои, чтобы не упасть. И обжегся. Как
раскаленная, была рука.

10

Ночью ко мне под ухо подлез один из мальков: Костик. Вообще-то
Костик далеко не малек, всего года на полтора моложе меня. Он тонкий,
как глиста, через любую щель в заборе пролезал, когда в