"Анатолий Игнатьевич Приставкин. Золотой палач (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

выходе прочел на афише: "Без вины виноватые". Это уж точно про меня.


Суд идет

Суд заседал после отбоя в спальне старших ребят. Старшие и есть те
блатняги, что свили в колонии "малину" и властвуют над всеми. Их трое. Но
всех троих зовут по странному совпадению Яшками. А может, так задумано,
чтобы легче вдолбить младшим: Яшка - значит, твой хозяин. Твой повелитель.
Твой царь и Бог.
Самый главный из Яшек на вид не страшен. Некрупен, светлоглаз, умеет
выражаться по-особенному. Без мата. Кто-то утверждал, что он из семьи
высокого начальства, но бежал, обчистив папашу, и на время прибился к нам.
Однако хоть он на вид и не страшен, его-то больше и боятся, а за что, не
сразу поймешь. Может, потому, что на улице, за стеной нашего дома, у него
всесильные дружки. А может, за что-то другое. Другой Яшка, который по рангу
второй, - кореец, косоглазый, злобный. Говорить не любит, но, когда вспылит,
может прибить. Ну а третий, видать, из хохлов, крупный и добродушно
улыбчивый. Но если надо применить силу, руки-ноги переломать, это он с
удовольствием сделает. Переломает, не пощадит. И у каждого свои шестерки на
подхвате. У главного Яшки - как раз Ленька Пузырь. Прощелыга и ловкач.
Однако умеет здорово прислуживать. Да все хотели бы, как он, прислуживать,
но не всем пофартило.
Трое Яшек восседали на полу, подстелив под себя одеяло. Меня они
поставили у стены рядом с печкой, сесть не разрешили. Остальная братия
наблюдала с коек, каждый со своего места. Кто сидел, а кто лежал, свесив
голову. Но смотрели все. Я видел по горящим глазам, как им интересно. Прям
кино. Раньше-то никто не осмеливался ослушаться. А если и были у кого
промашки, мордовали без суда. Иной раз изгоняли из дома. Одного за кражу
чужой пайки урки изнасиловали и пустили по спальням, чтобы потребляли хором.
Но и его не судили. Так велел Главный Яша, и так было исполнено. А еще один
тихоня, по кличке Сурок, в доносительстве признался, так он просто исчез в
одну ночь, его и не искали. Со мной они, видать, решили расправиться
покруче, чтобы другим неповадно было. Да и развлечение опять же.
- Ну, Гуляев, нагулялся? Говори теперь!
Это Главный произнес. Он сидел в центре, чуть опершись на подушку,
будто султан какой, и, откидывая назад золотоволосую голову ангелочка,
смотрел на меня снизу. В прозрачно-светлых глазах его угрозы я не обнаружил,
лишь живое любопытство. Даже какой-то интерес к моей ничтожной персоне.
- Чего говорить-то? - пробормотал я. - Все и так знают.
- Знают, да еще хотят знать. Тебе что велели?
- Пришить.
- Кого?
- Восьмой ряд, шестнадцатое, значит, место.
- Пузырь! - окликнул помощника Яшка Главный. - Он правду говорит?
- Он правду говорит, - подтвердил Пузырь. - Я ему приказ еще с утра
передал.
- Он согласился?
- Согласился. И спицу у меня забрал. А потом спицу потерял.
- Потерял? - удивился Яшка-третий. - Спицу потерял? Как это?