"Анатолий Игнатьевич Приставкин. Золотой палач (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

Он возвышался над всеми, даже сидя на полу, прямой, будто аршин
проглотил. Крупные руки держал на коленях. Я смотрел на его руки и думал,
что сегодня, наверное, он бить не станет. Да и это было бы слишком легким
наказанием. А они, небось, задумали что-нибудь похлеще. Шепотом передавали,
что вчера урки всех прогнали из спальни и целый час совещались. Даже в карты
не стали играть.
- Я взял, значит, спицу и пошел в кино...
Я рассказывал, а сам смотрел на руки Яшки-третьего. Все кругом молчали.
И Яшки тоже.
- В общем, она там сидела...
- Кто сидел? - спросил небрежно Главный Яшка.
- Девчонка...
- Да хоть и мальчишка. Но ты знал, что ты должен сделать?
- Знал.
- И что же?
- Не успел.
При этих словах Главный Яшка откинулся на подушки и громко захохотал. И
вся спальня вслед за ним загудела, загикала, заблеяла. Я смотрел на лица
своих дружков и не видел ни у кого хоть капли сочувствия...
- Ему двух часов не хватило! - крикнул кто-то. - А там делов: ткнуть да
смотаться!
- Он-то смотался... Только все потерял от страха!
- Ты что, придурок, правда, что ли, испугался? - спросил Яшка-третий с
добродушной улыбкой.
- Нет.
- А спица где? Где?
- На пол уронил.
- От страха, что ли?
- А он, вместо того чтобы поднять, - подхватил тут же Пузырь, - убежал
из кино... Так ведь? Сознавайся!
- Нет, не так, - уперся я. - Я ее под ногами искал.
Яшка-второй, кореец, который молчал до поры, только жег меня косыми
глазами, теперь закричал пронзительно:
- Зачем врешь? Зачем огрызаешься?
- Я не огрызаюсь, - произнес я.
- А что ты делаешь? Ты ведь врешь?
- Я сказал, что я не испугался... И не вру совсем.
- Тогда расскажи нам, как ты не испугался. Ты хоть признаешь, что ты
виноват?
- Нет, - ответил я.
- Не признаешь, значит?
- Не признаю.
Яшка-Главный, который после своего заразительного смеха продолжал
полеживать, глядя в потолок, будто остальной разговор его мало касался, на
последних моих словах приподнял голову и сделал отмашку.
- Ну хватит! Хватит! - произнес капризно. - Не признает он никакой
вины, слышали? А мы вот признаем!
Все притихли. Смотрели на него. И я смотрел, почувствовав, что сейчас
случится главное. А главным будет то, что он произнесет.
Но он ничего не стал говорить. Не спеша поднялся, оглядел, будто