"Анатолий Игнатьевич Приставкин. Золотой палач (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

- Ничего. Сидит - и все. Кино смотрит. - Я почувствовал, что голос мой
изменился. Даже разговаривать стало тяжелей.
- И все?
И тут подал голос мой сторож, который не мог не слышать, что мы
говорим:
- У него место, за которое его должны казнить. Восьмой ряд,
шестнадцатое место.
- Как казнить? За что? - спросила Катя.
Я не понял, к кому она обращалась, - ко мне или к моему сторожу,
который оказался таким болтуном. Но тот не отвечал, и мне пришлось отвечать
за него:
- Наверное, судьба.
- Странная игра, - сказала Катя. - А я ведь тоже, кажется, в восьмом
ряду сидела... ну в кино, когда мы встретились...
- А место не помнишь? - хрипло спросил я.
- Нет, не помню, - простодушно ответила Катя. - Я цифры плохо
запоминаю. Может, тоже шестнадцатое?
- Может быть, - сказал я.
- Странная игра, - повторила Катя и стала прощаться. - Ладно, я скоро
приду. И Островского принесу. Если найдем.
- Приходите, - подал голос мой страж. Видимо, картошка сделала его
добрым. - Только не тяните. А то придете, а вашего дружка уже нет.
Катя поняла это по-своему.
- Ну и хорошо, - сказала она. - Не все время взаперти сидеть!
- Да лучше уж взаперти! - засмеялся мой страж.


Праздник

На этот раз за мной пришли с утра и объявили, что сегодня праздник
окончания учебного года и в клубе собирают колонистов. Должны быть все. А
значит, и я. Но повели почему-то не напрямик, а окольными путями. Кроме
Пузыря и двух помощников, в сопровождающих был и украинский урка. Боялись,
видимо, что я могу драпануть. А я наслаждался летним солнышком, зеленью,
одуванчиками, высыпавшими, как веснушки, на прогретых полянах. Смотрел на
торопившихся куда-то людей, на эшелон с военной техникой, который полз по
железной дороге, просматриваемой сквозь деревья. Пищали и копошились в песке
воробьи, для которых что война, что мир - все одинаково. Они счастливы уже
тем, что живут...
Вдруг навстречу попался Жидок. Никогда его не видел, но почему-то сразу
узнал. Он соскребал со ствола сосны смолку для жевания и вытаращился,
завидев меня. Может, считал, что меня уже нет.
- Привет, Жидок, как жизнь молодая? - поприветствовал его.
Он испуганно отвернулся.
Возле клуба даже разговоры смолкли, когда мы проходили. Меня провели в
зал и посадили в самую середку, так что Пузырь и украинский урка восседали
по бокам, а остальная стража сзади.
Вечер открыл начальник колонии, я впервые его видел: поджарый,
невысокого роста, в военной форме без погон, правый рукав пустой. Инвалид,
видать, недавно с передовой. Он по бумажке прочел поздравление с окончанием