"Анатолий Игнатьевич Приставкин. Золотой палач (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

Вместе с башкой.
Он мое молчание за согласие принял и напомнил о первой книге, которая
про город Глупов.
- Помнишь, у них в мозгах органчики?
- Помню. Ну и что?
- Органчик себе поставь - вот что, чтобы придурком считали.
- Но в книжке-то все придумано?
- А ты учись. Чтобы поверили, что у тебя по-настоящему. Если бы я не
выучился, меня бы знаешь... давно убрали.
- Куда?
- Туда. Где мои родители. Их запрятали, не найдешь.
- За что?
- А твоих за что?
Я промолчал. А когда ложился спать, достал из памяти свое кино, где
бежит по экрану красивая молодая женщина с безумными глазами и кладет
сверток с ребенком на чужом пороге. Запыхалась, оглядывается, не видит ли
кто. Мужа у нее вчера увели, а скоро ее придут брать. Надо малыша спасти.
Она пишет второпях записку: "Александр Гуляев". Фамилия придуманная, свою
назвать нельзя, тогда и с ребенком расправятся. А как домой вернулась, ее
уже ждали, "воронок" во дворе стоял. "Где ребенок? Куда дела?" "Не знаю".
Потом пересылки, лагеря, бараки посреди тайги, а она лишь о нем да о нем:
как он там и сможет ли когда-нибудь понять, что его не бросили, его спасали?
Затем возвращается, выспрашивает: где сын подкинутый? Александра Гуляева,
конечно, спрашивает. А ее отсылают и туда, и сюда, и уже отчаялась искать,
как вдруг кто-то на колонию под Загорском указывает. Там, мол, ищите. И
приходит она в наш гадючник, а дальше... Дальше не хотелось придумывать. Так
было муторно.
Я не стал Кешу спрашивать, как выучиться на придурка. В книгах все
написано. А они у меня, как кино, в мозгах прокручивались. Доставай, как с
полочки, да смотри. Даже Кеша удивился. Если память такая, кто же ты, как не
придурок? Нормальному человеку память не нужна... И чем больше я читал, тем
больше убеждался, что я придурок и есть...
Пока ухо подлечили, я уже все, что было в шкафу, перелопатил и в свою
черепушку заложил. Еще на врачах себя проверил, невпопад стал говорить,
глупые вопросы задавать, хихикать без повода. А когда в колонию вернулся,
так наловчился придуряться, что даже Карабас Барабас поверил, что я придурок
стопроцентный. Я даже для страховки раз-другой под себя намочил. Так меньше
пристают. И хоть поиздевались, и пальцем указывали, но жить, и правда,
получилось безопасней.
А Кешу скоро из виду потерял, его будто бы в желтый дом отправили. А
может, и не в дом, а туда, куда он боялся попасть. Может, и не смог все же
своих преследователей передурить...


В день казни

Я про Кешу вспомнил, но вдруг подумалось, что Кеши, может, вообще не
было, в той палате я вроде бы один находился. У меня тогда не только с
ушами, но и с головой было плохо от битья. В бреду мог и Кеша, и кто хочешь
привидеться. Но если он и был, какое это теперь имеет значение, если ни его,