"Михаил Пришвин. Дневники 1914-1917 г.г. " - читать интересную книгу автора

Лизу, девочку лет двенадцати, закрыть трубу. Посмотрели мы с Лизой, нет
синих огоньков, и закрыли трубу. Прибежала сама Авдотья, посмотрела.

- Ничего, ничего,- говорит,- только вот, Лиза, поставь горшки в печь, а
то дух в избе скоромный, а как съедобным запахнет, так лучше.- И ушла.

Я пошел и стал раскладывать свои вещи и немного спустя как-то странно
себя начинаю чувствовать, как будто, кажется мне, возле каждой вещи свой
особенный заколдованный духовный невидимый венчик, хочешь взять вещь, а руки
проходят [будто] через вещный венчик и не сразу попадаешь на вещь. А Лиза
что-то уж очень долго копается с горшком. Оглянулся я туда: Лиза не стоит, а
сидит на полу.

-Ты что, Лиза?

Она поднимается, ничего не говорит и так странно смотрит на меня и
вдруг так с открытыми глазами какими-то непротестующими валится. И вокруг
нее, больше, чем везде, почему-то кажется мне этот особенный заколдованный
духовный круг. Я иду к ней, но меня качает в сторону, и я все-таки иду, но
никак не могу отчего-то приблизиться к девочке. Но дверь такая широкая, бегу
к двери, отворяется. Лиза у меня на руках, болтается голова, ноги висят, не
Лиза, а мешок с чем-то, я несу, весь мир обведен заколдованным кругом,
спотыкаюсь и куда-то лечу: куда-то в хорошее.

Обвязанный мокрым полотенцем, поднимаю голову и говорю старику:

- Ну, вот, дед, побывал я на том свете, ничего...

В избе смеются: собралось много народу смотреть на меня.

- Что вы смеетесь,- говорю я,- правду говорю: умирать вовсе нестрашно.

- Нестрашно, нестрашно! - подхватили сочувственно все.- От угара смерть
самая легкая!

9

- Смерть,- говорит старый Крюков,- всякая смерть легкая. Жить трудно, а
умирать легко: умер, стало быть, отмучился.

Крюков такой человек, что как завидит только образованного человека,
так и сам начинает рассуждать и философствовать и все по-своему, а цель -
найти общую точку.

- Смерть легка, а отчего же страх?

- Страх от людей. В горячке, в беспамятстве бормочет человек, а ближним
представляется страх. Это хорошо: страх ведет к смирению. Человек смиряется
и на другого смотрит: как другой живет.