"Михаил Пришвин. Мирская чаша" - читать интересную книгу автора

IV
РАБ ОБЕЗЬЯНИЙ
Стук-стук,- синица в окно капельно-мокрое, и звин-звин! - там в
парке, над преющей осенней листвой. С высоких деревьев на малые, с малых на
кусты и с кустов на листву падают капли - шепоток по всему лесу идет и
гонит зайца из леса в поля, за ним след в след выходит лисица, и волк,
подается к дорогам собак ловить. Сам леший теперь мох дерет, обкладывается
под корягой и засыпает на долгую зиму, редко открывая свои лесные глаза.
Куда же синичке деваться? Стук-стук! - носом в капельно-мокрое стекло.
Круглой стамеской у окна Алпатов работает по липе, и мало-помалу
означаются на дереве страшные глаза Петра Великого, стиснутые губы и бритый
подбородок увлекает стремительно вперед, беспокойно, неудержимо все вперед в
вперед, как будто при остановке он скоро пачкает землю и надо спешить на
новые места, - не такое ли движение по шири земной было всего русского
народа и не это ли значит его неумолкаемый крик: "Земли, земли!"
Сколько мыслей так проходит зачем-то, пока стамеска выделывает бугорки
и ямки на липе,- зачем? Одни приходятся к делу, и, может быть, согласная
душа в путях стамески отгадает мысль, тут закрепленную? Но другие
такпроходят потоком, и не узнать в них хозяина, и ввериться им и резнуть по
дереву опасно - не свое, поток просто переходит через него куда-то к
другому.
Вспоминается ему жаркий полдень в траве у водосточной трубы, не хочется
встать, и неловко смотреть, как его упрямый приятель мучится над большим
самоваром и, раздувая, хочет поставить его без трубы. Ленивый, протягивает к
желобу руку, колено трубы повертывается, самовар к ней приходится и сразу
гудит, как завод. Так не труд, а лень, как избыток отдыха, освободила от
работы, и оба приятеля могут теперь лежать в траве и болтать. Но почему же
говорят теперь: "Кто не работает, тот не ест",- как в детстве говорили,
что
лень мать всех пороков. Видно, не всякая работа ценна и не всякая лень
порочна. Бывает, одно таинственное мгновение, как промелькнувшее
воспоминание о светлом, всемогущем существе человека, - и раб в один миг
освобождается и других освобождает от подневольной работы. Но тут же этот
освобожденный и обогатевший презрительно говорит своему бедному соседу:
"Дураков работа любит". Человекоподобная обезьяна хитрая понимает, что
все
дело тут в светлой и редкой минуте воспоминания человека о себе самом:
"Дайте мне время,- говорит обезьяна,- и я со ступеньки на ступеньку
доберусь до человека и буду как человек, время и труд все перетрут".
Проходит век за веком, и вот уже пишут историю происхождения человека от
обезьяны, и маленький мальчик с восторгом прибегает из школы - великую
радостную новость узнал: человек происходит от обезьяны. И так человек стал
рабом умственно численному существу обезьяны.
- И я раб обезьяний, раб, ожидающий воскресения себя из числа.
V
КАЗЕННЫЙ СУНДУК
Стук-стук! - опять синичка в окно, просит тепла и уюта маленькое
изящное существо, ей бы плюшу зеленого на юбочку, черный бантик на шею,
два-три танца выучить на клавесинах и несколько необходимых слов
по-французски.