"М.М.Пришвин, В.Д.Пришвина. Мы с тобой. Дневник любви" - читать интересную книгу автора

душа, и деньги. "Вася (прозвище дал), пойди, возьми сена, где оно там!" Это
значит -- денег возьми. Не запирает и не считает. Я, конечно, копейки его не
возьму. Очень он со мной жизнью доволен. А Павловна у нас "сурьезная".
Приедешь к ней, гостинцев от М. М. привезешь -- она головой не кивнет. Так и
уедешь. Это она серчает, что ему со мной хорошо... Вот только жалование
маленькое по-ложили! -- заключила Аксюша со вздохом.
В тот вечер я многое поняла, и мне стало не по себе: тут все
разваливается, и я буду свидете-лем катастрофы... Кто бы мог подумать, что
кроется за крас-ным деревом, ампиром и Паном!

"23 января. Под влиянием рассказа В. Д. о том, как сейчас живут хорошие
люди:Удинцев и другие... И ав-томобиль, и хорошая квартира в каменном доме
хороши сами по себе, и против этого ничего невозможно ска-зать. Плохо
только, когда ездишь на машине, то отвыкаешь понимать пешехода, а когда
живешь в ка-менном доме, не чувствуешь, как живут в деревянном.
Тогда остается владельцу машины и каменной квартиры жить с владельцами,
а не с пешеходами, не с теми, кто в стужу прозябает в деревянном сквозном
домике".

Бессонной ночью Пришвин подводит итоги. Но это уже не о "Сирене". Это
-- о загадке всей прожитой жизни. Он записывает свою "рабочую теорию" в
качестве отгадки.
"(В три часа ночи в постели.) Вечная невеста моя Марья Моревна. Если бы
она стала моей женой, то у нас бы с нею были дети, и все бы у нас стало как
у всех и как всегда будет, пока на земле живут люди. Вот отчего так и
хочется быть как все и жениться на Марье Моревне. Но на пути естественного
моего желания превратить Марью Моревну в жену и создать с ней то самое, что
было и есть у всех людей, приходит Кащей и через недоступность Невесты
создает небывалое. Вот схема моего личного творчества, краткая исто-рия
собрания моих сочинений.
Постскриптум: И это сделал именно Кащей Бес-смертный (он же
Люцифер--ангел ложного света), что охотник, очарованный Им, не схватил
Прекрасную Даму за копытце".

Так ли это? Пришвин и сам не уверен, что мечту взамен жизни создал
именно Люцифер. Иначе почему же он, протестуя только что против "физического
романтизма", в то же время сознает, что это есть "нечто лучшее" в нем: "И
вот еще со мной как бывает,-- я хочу и не могу как все, и это худо и стыдно
мне. Натура не позволяет... Мать моя была такая, и во мне есть страх перед
этим. Одним словом, что я о себе думал хуже, чем есть я сам".
Требование полноты чувства без разделенности на плоть и на дух, когда
только и воз-можна без упрека совести полная человеческая близость,-- это и
есть у Пришвина "физиче-ский романтизм". Всегда ему не хватало с жен-щиной
какого-то "чуть-чуть", и потому он не соблазнялся никакими подменами
чувства, не шел ни на какие опыты -- он оставался строг и верен долгу в
семье.
...Вот и всплыла наконец на поверхность наша общая тема, и жизни наши в
ней совпали. Эта тема -- загадка: где в любви свет лжеца -- Люцифера и где
истинный свет? Это же самое Пришвин вскоре назовет "загадкой о запре-щенной
двери". Отныне мы будем вместе загадку разгадывать, искать к этой двери ключ