"М.М.Пришвин, В.Д.Пришвина. Мы с тобой. Дневник любви" - читать интересную книгу автора

зеркале увидал всю свою жизнь, как я из боли своей сделал радость для всех.
Я увидал весь свой путь к свободе от себя, к выходу из себя, утверждению
прекрас-ного мира вне себя.
Но, позвольте, разве во всей-то природе не к тому же самому приводит
любовь, чтобы выйти из себя, то есть родить, значит, начать нечто новое в
мире? И вот она, весенняя песня "Приди",-- этот призыв к человеческому
стра-данию и необходимости принять его в себя, чтобы создать нечто новое в
мире...
Самка, получив семя, несет яйцо и садится. Самец, окончив песню,
линяет..."

Пришвин возвращается в Москву. В дневни-ке появляется тема скорой
войны. Она, как предчувствие, перекликается с темой борьбы за личность свою
-- за любовь, стоявшую на поро-ге его жизни. Жизнь уже начинает показываться
в удиви-тельных подобиях.

"Аксюша ходила с Боем на улицу, видела там много детей, играющих в
войну, и сказала: "Будет война!" И так объяснила мне: в прежнее время,
бывало, загово-рят о войне, и детям до того становится страшно, что не могут
уснуть. Тогда старики начинают детей успокаи-вать:
-- Война пойдет, но к нам не придет, нас война боится.
Мало-помалу успокоятся дети и уснут, а все-таки снится страшное,и не
хочется войны.
-- А теперь,-- сказала Аксюша,-- дети играют в войну и так охотно
стреляют чем-то друг в друга, пада-ют будто раненые, их подымают, уносят. И
все это -- в охотку. А если детям не страшна война -- значит, будет война!
Катастрофа с продовольствием в Москве очень напоминает 1917 год. Но
тогда хотелось бунта, теперь это как смерть личная: теперь не пережить. А
впро-чем -- что будет, то будет.
Сегодня по радио сказали, наконец, об угрозе со стороны Швеции и
Норвегии. Сразу же объяснилась нехватка хлеба вследствие расстройства
транспорта. Борьба с очередями должна быть такая же, как с самым лютым
врагом: пораженческие идеи именно тут-то и возгораются. Вот, например,
разговор наш сегодня с Разумником Васильевичем о его сочувствии англий-ской
дипломатии:
-- А японцам,-- сказал я,-- помните, в 1904 году?
-- Я тогда не японцам сочувствовал, а ненавидел царизм.
-- А в 1914-м году, помните, как вы сочувствовали немцам?
-- Тоже из ненависти.
-- В таком случае, как же не подумать, что теперь англичанам вы
сочувствуете тоже из ненависти?
-- А разве вам это нравится?
-- Нет, но я физическое место человека люблю -- растительность,
ландшафт, особенно язык и народ, его творящий. Я за это стою, а не из любви
к Сталину.
14 января. В ту войну 1914 года у нас каждого в личном своем деле брала
оторопь. Мы думали, что личное дело наше надо бросить и ход событий потом
укажет, что нам делать. Теперь же, напротив, каждый в личном своем деле от
хода событий не ждет перемен и держится за свое личное дело, как за
последнюю реальность. Вот почему, несмотря на надвигающиеся события.