"Михаил Пришвин. От земли и городов" - читать интересную книгу автора

свою книгу в повседневном домашнем употреблении, хотя бы и для покрыва-
ния горшков с молоком. "Нет ли и во всей нашей жизни, - думал я, унимая
мужа с женой, - такого лица, которому все мы доставляем большое удо-
вольствие, и в то же время, не понимая этого, ужасно ссоримся между со-
бой?". В самом деле, как бы ни было худо, а все-таки непременно же есть
такие минуты истинного счастья, незаметные, неценимые, из-за чего
собственно мы и держимся в жизни и дорожим ею; но не всегда прилично о
них говорить, и даже нужно сказать что-нибудь злое, вроде того, как не-
давно рассказал Максим Горький, как мужики сожгли его потребилку. А пом-
ню, с тем же Горьким в феврале мы ехали на извозчике мимо Марсова поля,
и он мне с сияющими счастьем глазами рисовал план грандиозного памятника
на костях революционеров. Я робко спросил его: "повезут ли только хлеб
мужики, Алексей Максимыч?" - "Уже везут, - сказал он, - со всех концов
везут". И вот оказывается теперь, что мужики злы чуть ли не по своей
природе, или от чтения жития святых. Вот я и думаю, что Алексей Максимыч
в феврале испытывал ту свою минуту счастья, но ему не дано было сказать
о ней, и потому теперь он говорит обратно. Так, ничего нет трудней, как
говорить о хорошем. Но что же делать, когда растерялся, и все-таки хо-
чется жить? Я думаю, что нужно смириться до простого факта и начинать
все заново. Вот недавно сижу среди деревенской молодежи в праздник, за-
няться им нечем, заказали пиво и самогонку, и в тот момент, когда при-
несли уже вино, вдруг являются из далекой деревни ребята играть в фут-
бол. Мигом самогонка куда-то исчезла, и наша партия отправилась в поле.
Трудно бы в прежнее время представить себе такой случай, - тогда в де-
ревне не играли в футбол. Теперь в этом краю в каждой деревне чуть ли не
по три команды футболистов, странствующих по воскресеньям из одного мес-
та в другое для своих побед и поражений. Я читал у Энгельгардта в его
"Письмах из деревни", что в одной деревне, исследованной им в течение
десятка лет, почему-то мужики побогатели, пить стали меньше, и молодежь
вместо прежнего пьянства занялась охотой с гончими. У нас теперь заня-
лись футболом, и любо смотреть в воскресенье на выгоне вместе со всей
деревней на состязание наших и чужих и радоваться, когда наши наколотят
чужих, или посмеяться, когда достанется нашим. И тех же ребят я совер-
шенно ясно себе представляю притаенными у изгороди, когда гонят стадо,
один, с шильцем в руке, подкрадывается к корове - чик! ей в бок, потом
чик! - другой, тоже очень интересное дело. Я хочу сказать в общем, что в
деревенской природе все от солнышка, греет оно или не греет, и те же са-
мые мужики могут быть очень злыми и очень добрым




и, а не так, как смотрит на них, например, житель пригорода, мещанин, считая что бык, чорт и мужик - одна партия.

Илья-то Илья, да не будь и сам свинья.

Хлеб сеет у нас тут одна старуха Прасковья, к ней обыкновенно за этим
и обращаются, она и знахарка и, кажется, акушерка. Явилось это потому,
что, как я уже говорил, в прежнее время мужчины жили на заработках в
столицах, а женщины занимались земледелием, теперь, из опасения новой