"Кристофер Прист. Разрядка" - читать интересную книгу автора

После первого года, когда я работал, чтобы утвердить себя, я вошел в
свою наиболее плодотворную фазу. Я стал таким продуктивным, что, дабы
высвободить себе больше места, переместил наиболее амбициозные работы в
пустое здание, на которое наткнулся вблизи берега. Это был бывший танцклуб,
давно заброшенный и пустой, но физически вполне неповрежденный.
Хотя там был обширный первый этаж с путаницей коридоров и маленьких
комнатушек, главный зал представлял собой огромную открытую зону, достаточно
большую, чтобы вместить любое количество моих картин.
Несколько работ поменьше я оставил в своей студии, но самые большие и
те, что были с наиболее мощными и смущающими образами изломов и потерь, я
хранил в городе.
Самые большие полотна я сложил в главном зале, но какой-то нервный
страх обнаружения заставил меня спрятать меньшие размером работы на первом
этаже. В лабиринте коридоров и комнат, плохо освещенных и пропитанных
затхлыми ароматами бывших посетителей я обнаружил с десяток разных мест, где
схоронить свои работы.
Я постоянно перемещал их с места на место. Иногда я тратил целый день и
целую ночь, работая без перерыва в почти полной тьме, маниакально
перетаскивая мои художества из одной комнаты в другую.
Я обнаружил, что путаница пересекающихся коридоров и комнат, задешево
сляпанных из тонких разделительных стен и освещенных лишь через большие
интервалы тусклыми электрическими лампочками, представляла собой то, что
казалось почти бесконечной комбинацией случайных проходов, переходов и
путей. Я расставил свои картины наподобие часовых в неожиданных и тайных
местах этого лабиринта, позади дверных проемов, за углами проходов,
иррационально перегораживая самые темные места.
Потом я покинул здание и на некоторое время вернулся к нормальной
жизни. Я начинал новые картины, или так же часто выходил на улицу со своим
мольбертом и табуретом и начинал работать над коммерчески привлекательными
пейзажами. Мне вечно нужна была наличность.
Вот так моя жизнь и продолжалась месяц за месяцем под кипящим солнцем
Мурисея. Я знал, что наконец-то нашел что-то похожее на удовлетворение. Даже
искусство для туристов совсем не было нудной работой, потому что я понял,
что предметные картины требуют дисциплины линии, кисти и темы, которая
только усиливает напряженность тактилистского искусства, куда я перехожу
потом и которого не видит никто. На улицах Мурисей-тауна я завоевал скромную
репутацию туристского пейзажиста.
Протекли пять лет. Жизнь была хороша, как никогда.


x x x
Пяти лет оказалось совсем не достаточно, чтобы гарантировать, что жизнь
навсегда останется прекрасной. Как-то вечером за мной пришли черные фуражки.
Я, как всегда, был один. Моя жизнь была уединенной, настроение
интроспективным. Друзей, кроме шлюшек, у меня не было. Я жил ради своего
искусства, творя его загадочную пост-Акиццоне программу, уникальную и,
вероятно, в конечном счете напрасную
Я был в своем складе, снова маниакально перекладывая доски, размещая и
перемещая своих стражей в коридорах. Ранее этим днем я нанял телегу, чтобы
привести еще пять недавних своих работ, а когда человек ушел, я начал