"Джон Бойнтон Пристли. Герой-чудотворец" - читать интересную книгу автора

пряталось чувство потерянности и одиночества. Мысли о Дейзи давно
перестали его волновать, но он всегда помнил о ней Она была славной
девушкой и хорошим товарищем, с ней было интересно. А вот теперь ее уже
нет, на ее месте образовалась пустота. Если бы здесь, в Аттертоне, он
завел себе девушку, все было бы хорошо. Но девушку здесь он не завел, и
поэтому пустота была ощутимой.
Он развернул "Дейли трибюн". Для него она была "его газета", что далеко
не равнозначно слову "газета" вообще. Если он говорил: "Я читал об этом в
газете", а это случалось нередко, подразумевалось, что он узнал что-то из
"Дейли трибюн". Его отношение к "Дейли трибюн" было типичным: он не питал
к ней особого уважения. Почтительность, с которой относились его деды и
отцы к страницам с новостями, к печатному листу, давно исчезла. Каждому
сообщению, которое содержала газета, он не верил и в то же время не мог не
верить. Он читал газету в каком-то странном заторможенном состоянии веры и
безверия, в состоянии человека, который следит за фокусами. От газеты в
голове оставался сумбур: смутные тени неверия там и сям перемежались с
пышно и фантастически освещенными чудесами доверчивости. "Трибюн", которая
представляла собой пятидесятиаренный цирк новостей и высказываний, не была
ни жизнью, ни миром, которые он знал. Она не была Бендворсом и Аттертоном,
она не была им самим, или Дейзи Холстед, или миссис Фосет, но в то же
время вполне возможно, мир и жизнь "Дейли трибюн" могли где-то
существовать. Ему льстило, ему не могло не льстить бесконечное внимание к
нему со стороны "Трибюн", которая, казалось, только и жаждала сделать для
него на земле все, чтобы потом увидеть, как он идет по праведному пути на
небо. Он считал, что газета стоила пенни, - пишут в ней правду или ложь.
День казался неполным, если он не читал "Трибюн". Но сегодня, хотя он
получил газету и уже просматривал заголовки об английском премьере, о
Германии и России, об убийстве кого-то, о футболе, боксе, кинозвездах, -
сегодня тоже день казался неполным. В другой раз он провел бы с газетой
около часа, сидя в кресле и покуривая. Но сейчас он испытывал какое-то
беспокойство и не мог оставаться дома. Его беспокоила та пустота, которая
пришла на место Дейзи. Ему хоте лось куда-нибудь идти, что-то делать.
У себя в комнате, пристегивая воротник и повязывая галстук, он пожалел,
что уехал из Бендворса. Бендворс был его родным городом, и в Бендворсе он
был кем-то. Он играл там в футбол, последние два сезона левым
полузащитником во втором составе сборной города, и почти все местные
болельщики знали его. Он был одним из лучших игроков на биллиарде в
"Фрайдли роуд менз клаб" [мужской клуб], где каждый знал его по имени. У
него было несколько приятелей и хорошие знакомые. Были и знакомые девушки.
В городе он что-то да значил. А здесь, в Аттертоне, даже после нескольких
месяцев он был всего лишь рабочим "Ассошиэйтед коул продактс" [угольная
фирма], который живет на Дак-стрит. Он был справедлив: он знал, что ему
повезло, когда его перевели из "Коук компани" [коксохимическая фирма] в
Бендворсе на АКП в Аттертон. Здесь у него была постоянная работа - три
фунта в неделю, когда половина его знакомых жила на пособие по
безработице. С работой ему повезло. К тому же никто не был на его
иждивении, отец и мать умерли, одна сестра была замужем, у второй была
постоянная работа, но вряд ли хоть один семейный человек так страшился
потерять работу, как он. Однажды он долго был без работы и знал, что это
такое Сначала надежда найти работу в одной, другой, третьей фирме, потом