"Лев Правдин. Берендеево царство (Роман-хроника)" - читать интересную книгу авторазасмеялся.
Все понятно - я влюбился. Что делать? С чего начать новую жизнь, которая вдруг открылась передо мной? Этого ни у кого не спросишь, мужская гордость не позволит. Девчонки, те вечно лепечут друг другу о своих любовных волнениях. Да разве кто-нибудь может научить, что делать. Тот небольшой опыт, который к тому времени я успел почерпнуть из классической литературы, намечал только один, но зато проверенный путь - любовное письмо. Все начинали так: Дубровский, Берестов, Евгений Онегин. У этого, верно, ничего не вышло, ну так сам виноват, проморгал. Начал писать, когда уже Татьяну перехватил "какой-то знатный генерал"... "Любви все возрасты покорны". Значит, любовное письмо. Это ловко придумано. Во-первых, написать "Я вас полюбил на всю жизнь" не так стыдно, как сказать это же самое. Во-вторых, все можно заранее обдумать, и если что не так, то переписать. "Любви все возрасты покорны". Вот именно, вот это мне и надо. Все возрасты. Это показалось мне откровением и рассеяло все мои сомнения. Четырнадцатилетние всегда думают, что именно возраст является единственной помехой на их жизненном пути. Я так и напишу: "Все возрасты покорны". Лучше все равно не придумаешь, и, кроме того, эта глубокого смысла фраза сразу придаст письму солидность. Пусть поймет, что ее полюбил взрослый, много испытавший и несколько утомленный жизненными волнениями человек. Втайне именно таким человеком я себя и считал, а то, что мне еще так немного лет, в этом не моя вина. Тут мне пришлось прервать мои размышления насчет того бедственного океан. Первая любовь, какая это прекрасная, какая желанная трагедия души! Я уже слышу отдаленные звуки нашего духового оркестра, зовущего на комсомольский субботник всех честных граждан степного села Сороки. С высокого крыльца клуба, где расположился оркестр, срывался и кружил над площадью горячий медный марш. У крыльца строились в походную колонну участники субботника, впереди комсомольцы, за ними все остальные. Я растерялся, не зная, куда мне пристать. Глафира вскинула голову. - Становись, - с настоящим командирским шиком пропела она. Увидев меня, она приказала: - Давай в строй, на свое место! - И указала в голову колонны. 7 Мы выгружали дрова из вагонов, сбрасывали саженные бревешки на землю, перетаскивали их на место и складывали в штабеля. Работа нелегкая, но к вечеру, когда начала спадать жара, стало веселее. А тут приехала солдатская кухня, привезла пшенный кулеш, заправленный бараньим курдючным салом. Был объявлен перерыв. Сережка сказал: - Это я сейчас, ты дожидайся здесь на штабеле. Он и в самом деле моментально вернулся с полным котелком, и мы, взобравшись на штабель, начали есть в глубоком молчании. Все кругом тоже ели молча, глядя, как набегают на вызолоченную закатом землю синие тени. В это время я ненадолго вспомнил о своей любви, и жизнь, в которую я |
|
|