"Лев Правдин. На всю дальнейшую жизнь" - читать интересную книгу автора

взгляд, жарко блеснув глазами. Лицо его налилось кровью.
- За отца буду биться до последнего.
Тяжелая тишина и уверенный голос Крутилина:
- Гордые вы все Зотовы, не подступи.
- Нет, - сдерживая раздражение, проговорил Сергей, - я это не считаю
отрицательным моментом. И против тебя, Илья Иванович, у нас злобы нет. Я,
когда в армии служил, все рассказывал, какая у нас семья. Все на гордости. У
нас каждый друг другом, значит, гордится, но только не сам собой. А про отца
и в газете писали - герой!
- Они гордые, - подтвердил Крутилин. - И ты, Сергей, на меня не
обижайся. У них, понимаешь, Роман, в доме вся стена грамотами увешана. Как
получит грамоту кто-нибудь из семейства, так сейчас в рамку и на стену.
Музей. Фома Лукич мужик смирный, безотказный, а, несмотря на то, гордый, как
черт.
Сергей вздохнул, как будто совсем его придавило бремя семейной
гордости.
Крутилин горячо заговорил:
- Разве я не понимаю, что он дело себе по душе нашел. Понимаю. А если
все так рассуждать начнут, то что же с колхозом будет? Все разбегутся, кто
куда. Кого душа потянет, а кого легкая жизнь. Что нам надо? Себя забыть, а
колхоз на ноги поставить. Что у нас главное, у мужиков? У нас главное -
земля. Ты вот, Серега, это понимаешь.
Легко поднявшись, Сергей расправил плечи.
- Мы это дело своим семейством решить не можем. Он нам отец, а значит,
в доме командарм. За что прикажет, за то и в бой пойдем. И костьми ляжем.
Он так и вышел, гордо вскинув голову и улыбаясь.
- Крестник мой, Серега-то, - с нескрываемой гордостью проговорил
Крутилин. - По-деревенски считается - родня. Конечно, не в том дело. Другое
нас сроднило. Мы с ним - первые колхозники. Коллективизацию в селе
поднимали. Почти целый год посреди улицы ходили, около домов опасались: в ту
зиму каждый угол стрелял. Вот какая мы с ним кровная родня. А потом он меня
от позора спас, дело это недавнишнее. Вот я тебе про тот случай расскажу,
чтобы тебе известно было также и про Ваньку Шонина. Отчаянный человек он, а
работник золотой - председатель колхоза "Заря". И актив он подобрал себе
один к одному: ухари.
В прошлую весну получил он на слете Красное знамя. Получил незаконно.
Теперь это уже не секрет. Мы по всем показателям первые были, он сразу
сообразил, что ему нас не - догнать, и пошел на обман. Да только сам себя
обманул, колхозников без хлеба оставил.
А дело произошло так, чтобы тебе понятно было. Озимь у нас вымерзла,
гектаров тридцать. И у них тоже около того. Мы, конечно, весной перепахали
эти выморозки и пересеяли, отчего окончили сев на два дня позже. А он
пересеивать не стал, а в сводках показал, будто у него сев с пересевом, как
и у нас, только будто он первым все работы закончил. Ну, ему за это и почет.
Говорю я ему: "Что ты, Иван, делаешь? Ведь тебе с этих гектар и зернышка не
собрать, а хлебопоставку платить придется". А он: "Заплатим, мы богатые.
Почет денег стоит". Ломается, как купец на ярмарке, забыл, что купленному
почету - невелика цена. Ну, хлеб он государству сдал, а колхозников обделил.
- Дали знамя-то?
- А как же. Под духовые трубы!