"Лев Правдин. Златая цепь" - читать интересную книгу автора

собственных глазах. Стал взрослым. Но, кажется, только в собственных глазах.


* * *

По-настоящему я повзрослел, когда в 1919 году вступил в комсомол. По
малолетству таким, как я, не довелось воевать в гражданскую, но нам доверяли
винтовки, поручая нести караульную службу на железной дороге, по охране
складов, мы ходили с облавой на, дезертиров или с продотрядами изымать хлеб
у деревенских богатеев.
В это время я заканчивал Бузулукскую среднюю железнодорожную школу. Тут
мне было поручено организовать многотиражную газету. Как это делается - я не
знал, и никто не знал, но в то время незнание никого не смущало. Нам то и
дело приходилось браться за такие дела, о которых до этого мы и не думали.
Газету я организовал. Называлась она "Наш Голос". Я ее редактировал, писал
статьи и беспощадные фельетоны. Клише на линолеуме резал тоже я.
А самое главное комсомольское поручение, окончательно определившее мой
дальнейший путь, было уже на подходе. Время, о котором я рассказываю, теперь
принято называть легендарным, за то, наверное, что тогда все было не похоже
на сегодня. Пройдут годы, и наше теперешнее время станет легендарным для
людей двадцать первого века.
Легендарное время! Тогда-то мы об этом не думали. Мы просто работали с
полной отдачей всех своих сил. Впрочем, слово "работа" мы почти всегда
заменяли словом "борьба". Мы боролись, ремонтируя паровозы, собирая сухари
для голодающей Москвы, организуя деревенскую бедноту в кооперативы, создавая
школы для неграмотных. Не было ни одного "фронта", где бы не боролись
комсомольцы.
Мы были голодны, плохо одеты, бескорыстны и самоотверженны.


* * *

В романе "Берендеево царство" я рассказал, как было написано мое самое
первое литературное произведение. Секретарь комитета комсомола Коротеев
вызвал меня и сказал, что вчера на заседании бюро вынесли решение о помощи
подшефной Старобесовской комсомольской ячейке. Согласно одному из пунктов
этого решения, мне поручается написать пьесу.
- Там у них попы да кулаки разыгрались. Село наполовину мордовское,
темное. Партийной ячейки нет, одни комсомольцы. Вот им помочь надо. Ты
посмешнее напиши, позлее, чтобы стреляло и - наповал.
Для начала я опешил: никогда ничего, кроме школьных сочинений, да
газетных статей, не создавал, за что и прослыл литератором. А так как других
"мастеров слова" на учете ячейки не состояло, то разговор на этом и
закончился. Отказываться от поручений у нас не полагалось, невыполнение
грозило большими неприятностями.
- Вот, - проговорил Коротеев, выкладывая на стол две ученические
тетради. - Вот на это место ты положишь или готовую пьесу, или комсомольский
билет. Срок - завтрашнее утро.
Сказав все это, он вышел, замкнув меня для верности в споем кабинете.
Небывалое чувство овладело мною, когда вдруг из обычных слов у меня начало