"Лев Правдин. Море ясности " - читать интересную книгу автора

Эти его размышления были прерваны словами святой девы:
- Ну, конечно, ты только это и знаешь, дрянной мальчишка. Ну что
глазами моргаешь? Стыдно, наверное!
В это время сын издал такой восторженный звук, что было ясно, что ему
нисколько не стыдно, наоборот, он-то вполне удовлетворен своим действием.
Мать вытерла его и, приподняв, прижала к своей груди. Теперь он глядел через
ее плечо, кулак во рту, а розовый задок где-то около материнской щеки.
Ей необходимо было встать, чтобы снять с веревки сухую пеленку. Заметив
ее движение, художник спросил:
- Вам помочь?
- Ну, конечно, - засмеялась Валя. - Вот та, крайняя, наверное,
высохла...
- Эта? Я не сказал бы...
- Ну, тогда следующая. Да не та, не та! Вот спасибо за помощь вашу...
Она продолжала смеяться, смотрела, как он приближается к ней с пеленкой
в руках, и тут перед ней предстало ее прошлое - Михаил Снежков.
Калитка была закрыта неплотно, осталась неширокая, в ладонь, не больше,
щель. И он стоит там и смотрит в эту щель. Неизвестно - была ли приоткрыта
калитка или он ее нарочно открыл? Только сейчас или уж давно?
Ей почему-то сделалось очень страшно, она крепче прижалась к теплому
телу сына и подумала, что она сейчас же упадет, если не будет за него
держаться. А он все смотрит, смотрит, так долго, что у нее затекли руки и
пересохло во рту.
Вдруг стукнула калитка, и видение исчезло.
Оказывается, прошло так мало времени, что она не успела - перестать
смеяться, а Валерий Ионыч еще был на полпути к ней. А ей показалось: прошла
вечность.
Только потом, оставшись одна, она вспомнила его лицо, его тоскующие
глаза и поняла, что он приходил для того, чтобы простить ее, и тут возникло
какое-то препятствие, помешавшее ему сделать это.
Что это за препятствие, она так и не узнала тогда...
Вот так начал свою жизнь Володя Вечканов.


19

Когда Володя был маленький, то не мог выговорить сложного имени
художника - Валерий Ионыч - и звал его просто: Ваоныч.
В два года Володя уже позировал Ваонычу для его картины, которая
прославила его. Было это так. Рано утром художник умывался во дворе. Из дома
вышла Володина мама в своем домашнем цветном сарафане и остановилась на
крыльце. На ее плече сидел голый двухлетний Володя. Он, растопыривая
пальчики, хватал розовый воздух и требовал:
- Дай!..
- Ну, что тебе дать, ну что, что? - счастливым голосом строго
спрашивала мать.
- Дай!..
Художник засмеялся.
Мать тоже засмеялась, смущенная тем, что посторонний человек подсмотрел
ее откровенную гордость.