"Лев Правдин. Море ясности " - читать интересную книгу автора

- Дай, дай. Весь мир тебе дать и то мало будет, - с притворной
ворчливостью проговорила она.
И вдруг Ваоныч перестал смеяться, лицо его побледнело.
- Весь мир, - задумчиво повторил он. - Да, пожалуй, ему будет мало,
если только весь этот наш мир...
И вдруг он оживился, подбежал к крыльцу и попросил:
- Знаете что, Валентина Владимировна, постойте так немного. Сколько
сможете. Я сейчас.
Бросив полотенце, он кинулся в дом. Через минуту вернулся с альбомом и
карандашом.
- Да я хоть платье получше надену, - смутилась мама.
- Не надо. Ничего не надо! Так очень хорошо.
Он писал целое лето. Очень часто он просил Валентину Владимировну выйти
с сыном на крыльцо. Старенький сарафан, в котором она управлялась в доме,
совсем сваливался с плеч. Она сшила себе другой, из точно такой же материи.
Но когда она вышла в новом сарафане, художник поднял такой крик, словно у
него украли картину.
Она рассмеялась и надела старый.
К осени картина была готова. Ничего, кажется, особенного и нет на этом
полотне: стоит молодая женщина в стареньком цветном сарафане, на ее плече
сидит голый малыш и требовательно тянет руки к розовому, просыпающемуся
небу. Все очень просто на этой картине, а перед ней всегда подолгу стоят
люди и смотрят.
Называется картина тоже очень просто: "Дай". Картину возили на выставку
в Москву, снимки с нее печатали в журналах, и Ваоныч подарил Володе
великолепного деревянного коня, рыжего, с черной гривой и таким же хвостом.
А потом Ваоныч женился и перестал жить в Володином доме, а в свою
комнату приходил только работать. Он стал жить "у своей пигалицы в норушке
на горушке". Это Еления так говорила, потому что невзлюбила жену Ваоныча.
Володя сначала подумал, что, должно быть, это очень интересно - "в норушке
на горушке". Как в сказке. Но мама объяснила, что ничего тут нет
интересного, просто у них там очень маленькая комнатка на четвертом этаже. И
жена у него маленькая и тоненькая и очень серьезная. Володе она тоже не
понравилась, и он был доволен, когда Еления сказала, что не хочет больше ее
видеть.
Ваоныч только усмехнулся и пожал плечами. Володя понимает - боится. Все
ее побаиваются, Елению-то. А вот дед не боялся, и это обстоятельство как-то
смущало Володю, потому что он сам никак не мог преодолеть робости. Но
человек он был очень жизнелюбивый и всегда думал, что это оттого, что он еще
маленький. Вырастет и перестанет бояться. Как дед.
Дед ушел из жизни, когда Володе не было еще и двух лет, и поэтому
помнить его он не может. Но он уверяет, что помнит. И ему и в самом деле
кажется, что он помнит деда.
В спальне из фонаря в потолке струятся широкие солнечные полосы, в
которых вспыхивают искры пылинок, от нагретых стен горьковато пахнет хвоей и
медом. По вечерам, когда мама уложит его спать и, потушив свет, выйдет из
комнаты, из фонаря сейчас же потечет зеленоватый свет вечкановской звезды.
Засыпая, Володя думает, что и от звезды тоже пахнет хвоей и медом и что все
это: и дом, и солнце, и звезды, и весь мир сработаны могучими и добрыми
руками Великого Мастера и что он сам стоит тут большой, бородатый и