"Лев Правдин. Море ясности " - читать интересную книгу автора

искусством и не стояло.
Такие разговоры она всегда заводила только в прихожей, считая их,
наверное, тоже чем-то вроде табачной копоти, вредной для ее коллекций.
- В России, слава богу, давно переболели этим. Да и не пристало нам-то
фиглярничать. Страна наша положительная, сильная, такое же нам и искусство
надобно. А всякие кривляния - это для слабеньких. И ты со мною не спорь.
Валерий Ионыч сидел в открытых дверях своей комнаты на высоком пороге.
Он не имел к абстрактной живописи никакого отношения, но ничего не имел и
против нее: нельзя же восставать против того, чего не знаешь. Он и не
собирался спорить с матерью. Она тоже знает не больше его, хотя и говорит,
что насмотрелась. Где это она успела насмотреться, не выезжая из города?
При таких условиях всякий спор становится так же абстрактен, как и то,
что на западе называют живописью, которую мать считает хулиганством.
Он просто заметил:
- Не все же там плохо...
- Ты всегда всех оправдываешь.
- Я рассматриваю это как искания.
- Абстракционисты! На помойке ищут!
- Я должен в этом сам убедиться. Западное искусство - это не только
абстракция. Там и другое есть. Пикассо, например.
- А он хуже всех: талантлив, а фокусничает. А уж у которого мастерства
не хватает, таланта на грош, вот тот и начинает выкидывать разные номера.
Настоящий художник никогда не унизится до этого. Всякое искусство реализмом
держится. В искусстве прежде тело, а потом душа.
Валерий Ионыч спорил с матерью не для того, чтобы доказать матери
закономерность поисков и неотделимых от всяких поисков ошибок. Этого ей не
докажешь. Да и не надо. Она самоотверженно влюблена в искусство народных
мастеров, в их детскую непоколебимую веру. Она смотрела на мир их зорким
глазом, умеющим видеть одновременно и форму и душу вещей. Народное
мастерство всегда материалистично. Оно никогда не отделяет душу от тела,
идею от оболочки, от формы, как пытаются это сделать разные кубисты,
сюрреалисты и им подобные.
Елена Карповна всю жизнь отдала изучению и сбору изделий народных
мастеров. Дело свое знает так, что позавидуешь. Это редкое знание по
нынешним временам.
А то, что она не принимает этой новой, особенно западной, живописи, так
в том она не очень и виновата. Сама западная живопись не очень-то старается,
чтобы ее принимали и с ней считались здоровые люди. Художники, специалисты -
ну те еще могут рассмотреть в ней какой-то смысл. Если он есть, конечно.
А если его нет, то они стараются отыскать. Иногда находят.
Валерий Ионыч не причислял себя к специалистам подобного сорта и если
спорил с матерью, то на это у него были свои, не относящиеся к искусству,
причины.
Из открытых дверей в прихожую падает неяркий свет. Широкой полосой он
лежит на полу и по противоположной стене поднимается до потолка. Сам потолок
тонет в темноте, и в полосу света попадают лишь две потолочные балки и
широкий карниз, украшенные чудесной глубокой резьбой. Стены, сложенные из
гладкотесаных бревен, потемневших от времени, блестят, как полированные. Все
это делает комнату похожей на дорогой старинный ларец.
Над парадной дверью слабо светятся в темноте разноцветные стекла