"Васко Пратолини. Постоянство разума " - читать интересную книгу авторачто если я увязну? Возвращаться после перемирия? Или там и оставаться 5" -
шутил я перед сном, желая ее напугать.) Вот тюрьма, в которой она жила. Ей нравилось жить замурованной. Пока я не восстал против этого. Теперь она меня спрашивает: - Ну как, делаю я успехи? Если мне порой бывает страшно, ты меня должен выслушать. Разве я не шла к тебе, не брала к себе в постель, когда тебе в детстве что-то мерещилось? Если я делаю успехи, если я спокойна, то могу лишь сказать тебе, как мать: забудь и ты про эту девочку, отвлекись чем-нибудь, прошу тебя... - Нет, - рычу я. - Тут уж лей слезы, сколько хочешь, тут уж я как кремень, поверь. Вот какие мы ведем с ней разговоры. Она почти всегда возвращается раньше меня, сидит одна в своей комнате ("...сколько вздохов слышали эти стены за восемнадцать лет..."), нарочно передвигает стулья, показывая, что не спит, ждет, чтоб ее позвали. - Ты дома? Она открывает дверь, она в халате, голова в бигудях, в руках иллюстрированный журнал, на раскрытой странице похождения Армстронга Джонса, принцессы Маргарет или весенние моды. Лицо намазано так, что глядеть тошно, полные тревоги глаза словно плывут над слоем крема и кажутся еще светлей. Я с нежностью гляжу на нее, а говорю с нарочитой грубостью: - Что? Все сначала? - Не могу уснуть. - Прими снотворное. Почему до сих пор не приняла? - Еще скажешь, что тревожилась обо мне. - Только хотела знать, где ты был. - Попробуй отгадать. - Бруно! Она крепко прижимает журнал к груди, как зубрила-школьница - учебник. Глаза прикрыты, она вздыхает, глотает слюну, тут уж у меня ком подкатывает к горлу. - Ну, мама, скажи, ты это всерьез? Я раздеваюсь, она, как всегда, садится на край постели, скрестив руки, потом поправляет халат на коленях, закуривает сигарету, шепчет: - Разве среди дня выберешь минуту, чтоб с тобой поговорить?... Вскоре я слышу только, как жужжат слова: - Вечера мы чаще всего проводили дома: раскрывали окно, с горы Морелло тянуло прохладой, стулья, бывало, пододвигали к самому подоконнику, свет из-за комаров гасили - в то время они целыми тучами налетали с реки, - а люстра все равно поблескивала в лунном свете. Я ведь не из тех женщин с устаревшими взглядами... Если спрашиваю, где ты был, значит... Гул в ушах превращается в вой сирены, который когда-то так страшил их всех. Но у меня это не от страха: это ярость, это отчаяние. Я вскакиваю с постели. - Я на ногах с семи утра. Чего тебе еще надо? Сейчас все расскажу. Отработал смену, пришел сюда, суп разогрел, нет, холодный съел, потом отправился в Народный дом, потом катал девчонку на мотоцикле. Нет, не Розарию, нет, не кого-нибудь из этих гречанок. Я был с ней! Был с Лори, с |
|
|