"Ричард Пратер. Троянский катафалк ("Шелл Скотт" #23) " - читать интересную книгу автора

- Могу себе представить. Наверное, ты испытываешь неприятное чувство,
когда это делаешь... А у тебя не возникали сомнения?
Возможно, возникали, из-за этого он и пил. Но, чтобы жить, надо
работать...
Я снова посмотрел через улицу на смазливую физиономию Хорейна Хэмбла.
Вот у него не было сомнений. Он был за всяческие модернизации и модификации
и в городе, и в сельской местности.
- Ладно, Джек, у меня на 15.00 назначена встреча. Продолжай крушить.
- Мне и правда пора приниматься снова за дело, но все же минут десять я
"сосну"... Не хочешь ли моего зелья?
Он снова взбалтывал фляжку.
Я протянул руку и поднес ее к губам.
- Спасибо. Выпью глоточек.
Чтобы добраться до учреждения Витерса, надо ехать по Бенедикт-Каньон
шоссе к горам Санта Моника, затем свернуть на Хилл-Роуд. Через полмили
имеется частная подъездная дорога, которая поднимается к очаровательному
владению, откуда открывается потрясающий вид на соседние Беверли-Хиллз и
Голливуд, а в погожий день даже на Тихий океан. Я проехал мимо раза
три-четыре, но потом все-таки попал.
С доктором Витерсом я не был знаком. По дороге я припоминал все, что
мне было известно о нем. Он разработал теорию нового лечения психических
заболеваний, которую неофициально называли "витеризацией мозгов". Еще совсем
недавно царствовавший психоанализ Фрейда с его "Комплексом Эдипа",
заполнявший пьесы, сценарии, радио и телеперадачи, был полностью забыт.
Мистер Витерс стал новым героем, чуть ли не гением космического значения. Он
писал книги, предисловия к книгам, рецензии на книги и на рецензии... и
загребал по сотне долларов в час. Вот этого-то знаменитого человека я и
должен был в скором времени увидеть. Свернув с Хилл-Роуд, я поднялся по
асфальтированной дороге на высокое плато, которое, естественно, уже успели
окрестить "Высотами витеризации", на котором раскинулось в антисептической
белизне учреждение, которое иначе называли "Заведением Витерса". Было ровно
15.00. Увидев надпись "Место стоянки машин", я припарковался, поднялся по
двум широким ступенькам и вошел в здание. Во внешнем офисе была кушетка,
несколько стульев и столик с десятком непривлекательных журналов. За
письменным столом сидела костлявая особа и что-то писала на белых карточках.
Я усомнился, что она заносила в них мысли пациентов. Я сразу ее отнес к
категории старых дев (ей было уже за тридцать), потерявших надежду
расстаться официально или, на худой конец, неофициально со своей
девственностью.
Я подошел к ней и заявил:
- Я - мистер Скотт.
Она кивнула головой и пробормотала:
- Вы можете присесть.
И продолжала писать. На ее столе раздался зуммер. Она перестала писать,
посмотрела на меня и сказала:
- Можете войти, мистер Скотт... - добавила еще несколько слов, которые
я не расслышал.
Вскочив с удивительно неудобного стула, я был уже у двери и нажимал на
ручку, когда раздался истеричный вопль секретарши:
- Не сейчас! Я же сказала через минуту.