"Ричард Пратер. Будет револьвер - будем путешествовать (рассказы) ("Шелл Скотт")" - читать интересную книгу автора

поношенные сапожки для верховой езды и альбом школьных фотографий. Потом он
оставил меня наедине с большим черным альбомом. Это была фотографическая
летопись жизни Пэм из года в год. Пэм, когда ей было несколько дней от роду,
первые шаги; Пэм-школьница, ежегодные фото, снятые в дни рождения,
любительские снимки, запечатлевшие Пэм в одиночку и с друзьями, с указанием
дат и коротенькими надписями, которые она делала белыми чернилами под каждым
снимком.
Я постепенно, сначала сам того не сознавая, как будто близко узнал Пэм.
Я заметил, что на большинстве фотографий она улыбалась: от глупой слюнявой
улыбки годовалого ребенка - до нежной и мягкой восемнадцатилетней леди.
Меньше чем за час я проследил, как она росла, прошла пору неуклюжего
отрочества, зрела и расцветала. Я снова посмотрел на одежду, которую она
носила, на книги, которые читала, и теперь они показались мне совсем
другими, чем вначале. Мистер Франклин сказал мне, что он вдовец с одним
ребенком, дочерью Памелой. И теперь эти слова прозвучали в моей памяти
совсем не так, как я воспринял их впервые.
Эмиль откинул простыню, покрывавшую ее тело.
Не знаю, как долго я смотрел на нее. Потом Эмиль сказал:
- Покойница очень красивая, правда?
Наконец я ответил:
- Была, Эмиль. Была очень красивая.
Но не сейчас. Смерть никогда не бывает красивой, и это не был тот
спокойный сон, каким представляется смерть, когда мы о ней упоминаем. У меня
в кармане был любительский снимок Пэм, но мертвая девушка совсем не походила
на это фото. Губы распухли, нижняя губа была рассечена, левый глаз заплыл, а
на одной из маленьких грудей виднелись глубокие бледные царапины. Уродливый
синяк темнел на восковой коже ее бедра. И, конечно, лицо и шея были вздуты,
покрыты ссадинами и обезображены.
- Можете накрыть ее, Эмиль.
Он накрыл простыней ее тело и лицо. Я взял у него фото, сделанное с нее
в морге, и вышел. Теперь я вполне понимал, почему мистер Франклин не хочет
смотреть на нее.
Когда я вновь присоединился к нему, он ничего не спросил, просто ждал,
что я ему скажу.
- Я согласен, мистер Франклин, - было все, что в эту минуту я мог
произнести.
Он тихо вздохнул, потом кивнул, не сказав ни слова.
- Идите домой, - сказал я ему, - а я начну действовать.

* * *

В Лос-Анджелесе отдел по расследованию убийств находится в сорок второй
комнате на первом этаже здания суда, и хотя это не самое веселое место в
мире, оно намного лучше морга. А оживляет его Сэм, по крайней мере для меня.
Сэм - это капитан Фил Сэмсон из отдела по расследованию убийств - большой,
грубоватый, с сединой стального оттенка и с чисто выбритым красноватым
лицом. Он мой лучший друг в Лос-Анджелесе, и мне часто приходится работать с
ним вместе. Я поговорил с ним минут десять и прочитал его донесения. Памела
Франклин вела дневник, и он тоже лежал на столе Сэма. Я просмотрел его,
обращая особое внимание на записи последних дней, но ничего из них не