"Ричард Пратер. Танец с мертвецом" - читать интересную книгу автора

зарабатываю себе на жизнь тем, что дерусь с обезьянами.
В определенном смысле это было правдой: мне приходилось сталкиваться с
такими представителями рода человеческого, которые по лестнице эволюции
ушли недалеко, задержались на нижних ступенях. Люди, напоминающие обезьян,
такие, как Слобберс О'Брайен, Дэнни Экс, Эд Грей и Бифф Бофф.
Словом, подонки один к одному. А некоторые из них совсем недавно
пытались меня убить, да и теперь не отказались от этой мысли. Живу я в
Голливуде, а моя контора "Шелдон Скотт. Расследования" находится в
Лос-Анджелесе. Так что здесь, в Гонолулу, я вдали от своих охотничьих
угодий - Южной Калифорнии, но обезьяны с пистолетами и здесь пытаются меня
достать. Поэтому-то и короткоствольный "кольт-спешиэл" 38-го калибра,
покоящийся в наплечной кобуре под габардиновым пиджаком, имел в своем
барабане не только три патрона, но и две недавно отстрелянные гильзы.
В меня стреляли, нападали с разных сторон, били дубинками и кулаками,
пытаясь искалечить, но все это, думал я, было в дни минувшие, а этот день в
Гонолулу еще не прошел. Завтра, наверное, все начнется снова, но, если
повезет, не сегодня.
Сегодня - тихая музыка, мягкие подушки, вкусная еда, шампанское и
Лоана Калеоха.
Одной из причин моего прибытия на Гавайи была необходимость проверить
кое-какие предположения, касающиеся Лоаны. Но эти предположения, а точнее,
подозрения просуществовали только до тех пор, пока я ее не увидел и не
поговорил с ней. Сейчас я был уверен в том, что она не может быть той
особой, которую я пытался разыскать. Такая потрясающая девушка не может
быть замешана в нечистоплотные дела, связанные с похищением, убийством,
насилием и шантажом.
Я постарался думать о другом, например о том, что должен же человек
иногда есть.
- Где это ты витал в мечтаниях? - сказала Лоана, протягивая мне свой
пустой бокал. - Глаза у тебя были отсутствующие и тусклые.
- Эта тусклость от коктейлей, но я действительно в мыслях был далеко.
- Я пододвинулся ближе к ней. И она придвинулась на дюйм-другой. Ее
присутствие, подумал я, можно ощущать с закрытыми глазами. Как будто
паяльная лампа, с помощью которой ее выплавляли, весь свой жар оставила в
ней. Он прямо-таки сочился из загорелого тела, сверкая в ее глазах, горел
на губах.
Лоана была танцовщицей, таитянской танцовщицей, и сама была как
таитянский танец - чувственный, волнующий, учащающий пульс, свирепый и
прекрасный. Она была высокого роста, с черными волосами, спадающими
свободной волной на коричневое плечо, с черными глазами в густых ресницах,
с черными, приподнимающимися к вискам бровями. Голос ее был как шелест
черного кружева.
Должно быть, мы были контрастной парой.
Она была смуглой, тлеющей огнем, прекрасной, с волосами черными, как
первородный грех. Моя же прическа - это короткий "ежик", а волосы светлые и
выгоревшие на солнце до белизны. Брови у меня белые, с опущенными концами.
Нос сломан (но, как я говорю, слегка). Загар почти такой же темный, как у
Лоаны. Ее высокий рост как раз подходил к моим шести футам двум дюймам при
весе в двести два фунта. На мне был бежевый габардиновый костюм, а на Лоане
темно-голубое в белых цветах холомуу. На шее Лоаны, спускаясь на грудь,