"Александр Прасол. Япония Лики времени (Менталитет и традиции в современном интерьере)" - читать интересную книгу автора

Примеров тому более чем достаточно. Объясняя свое желание выехать на
учебу в Китай, крупнейший буддийский просветитель Сайте (767-822) писал:
"Долгое время я мучился недостатком пояснений, которые могли бы мне помочь в
постижении Сутры Лотоса. По счастью, мне попалась хорошая копия рукописи
школы Тэндай. Я изучал ее несколько лет, но ошибки и описки не позволили мне
добраться до сути. Но даже если я разберу смысл рукописи, я не смогу
поверить тому, что написано, без разъяснений Учителя" (Nakamura, 1960: 356).
Другой известный просветитель Хонэн (1133-1212), который в Японии
считается основателем учения Чистой Земли, всю свою жизнь посвятил
распространению идей Шань Дао (613-681), действительного создателя школы.
Известный и уважаемый в Японии Синран (1173-1262)был продолжателем дела
Хонэна. Он ничего не создавал и не развивал, видя цель своей жизни в том,
чтобы сохранить в неизменном виде идеи Учителя, о чем откровенно писал в
своих работах. После смерти Синрана по тому же пути пошли его ученики. Если
китайские последователи и интерпретаторы считали критерием истинность
учения, то японские - верность своему Учителю. Поэтому в Японии, в отличие
от Китая, в центр церемониала помещается не идея, а фигура отца-основателя.
Ансай Ямадзаки (1618-1682), последователь Чжу Си (1130-1200), писал: "Если я
ошибусь в чем-либо, изучая наследие Чжу Си, то я ошибусь вместе с ним,
следовательно, будет не о чем жалеть". Норинага Мотоори (1730-1801),
отрицавший и буддизм и конфуцианство, был таким же верным слугой
собственного Учителя. Для него это был Путь национальной японской культуры,
ее история и традиции, воплощенные в литературных памятниках. А живым
олицетворением этого Пути служил его предшественник Мабути Камо (1697-1769).
В свою очередь Ацутанэ Хирата (1782-1856) не уставал повторять, что он
верный ученик и последователь Норинага Мотоори (Nakamura, 1960: 373).
В течение столетий японцы не сомневались, что "слово ученика, верного
своему учителю, так же истинно, как и слово самого учителя". С точки зрения
логики, утверждение более чем спорное, но логика - не главное в человеческих
отношениях. Это правило лежало в основе японской общественной жизни в первой
половине XX века, когда выражение "распоряжение начальника - это приказ
императора" ни у кого не вызывало сомнения. В Японии и сегодня придается
огромное значение прямым человеческим контактам и полученной в ходе этих
контактов информации. Японцы убеждены, что любые знания, полученные от
человека лично, обладают особой ценностью. Даже если полученная таким
образом информация в чем-то уступает другим источникам. Например, японские
политологи или экономиста нередко выезжают в другую страну исключительно для
того, чтобы взять интервью у руководителя того региона, города или
предприятия, который изучают. Или от участника событий, которые хотят
описать.
Затем текст интервью или беседы, который по точности и полноте
информации может уступать официальным источникам, с величайшим пиететом и
ссылкой на оригинальность публикуется в научном журнале.

Привычка высоко ценить слово Учителя не обошла стороной и самих
учителей. Преподаватели японских университетов сегодня издают книги,
написанные по классической схеме "беседы Конфуция с учениками в вопросах и
ответах". Перед выходом на пенсию преподаватель собирает вопросы, которые
много лет задавали ему на семинарах студенты, и свои ответы на них,
систематизирует и издает в виде отдельной книги. А то и двух. Мне доводилось