"Сергей Иннокентьевич Поварнин. Спор: о теории и практике спора " - читать интересную книгу автора

ускользая (23:) от чести встретиться с сильным противником. "Удались от зла
и сотворишь благо". С доводами в этом споре обычно еще менее церемонятся.
Часто и разбирать "тонкости" не считают нужным: не все ли равно, чем хватить
противника-шпагой по всем правилам или оглоблей против всяких правил.
Суть-то ведь одна. Что касается тезисов, то тут больше, чем где-либо
различаются "благодарные" тезисы, при споре о которых можно, например,
"блеснуть диалектикой" и т.д., и "неблагодарные тезисы", требующие очень
серьезного отношения и кропотливых доказательств. Верят ли спорщики в
истинность тезиса или не верят, дело совершенно второстепенное.
Само собою разумеется, что споры этого типа ведутся чаще всего перед
слушателями. Если случится вести подобный спор без слушателей, и он пройдет
для спорщика "блестяще", то иной спорщик, долго переживая воспоминание о
"блестящих ходах", им сделанных в споре, будет с тоскою сожалеть, что при
них не было достойного слушателя: испорчена половина удовольствия победы.
Сколько искусства "пропало даром!"
Само собой разумеется также, что в обоих последних типах спора и в
споре для убеждения, и в споре для победы, - спорщики часто пользуются не
столько логикой, не доводами рассудка, сколько средствами ораторской
убедительности: внушительностью тона, острыми словами, красотой выражения,
возбуждением нужных чувствований и т.п. бесчисленными средствами могучего
ораторского искусства. Конечно, об истине и логике при этом меньше
заботятся, чем было бы нужно.
8. Четвертый, не столь яркий и определенный тип спора, но встречающийся
довольно часто-спор ради спора. Своего рода искусство для искусства. Спорт.
Есть любители играть в карты-есть любители спора, самого процесса спора. Они
не стремятся определенно или сознательно к тому, чтобы непременно победить,
хотя, конечно, надеются на это. Скорее их заставляет вступать в спор
некоторое "влеченье, род недуга". "Зуд к спору". Они похожи на некоего
Алексея Михайловича Пушкина, о котором можно прочесть в "Грибоедовской
Москве" Гершензона: "с утра самого искал он кого-нибудь, чтоб поспорить,
доказывал с удивительным красноречием, что белое-черное, черное-белое". Иные
прямо похожи на ерша из "Конька-Горбунка".
Будьте милостивы, братцы,
Дайте чуточку подраться.
Такой "спортсмен" не разбирает часто из-за чего можно спорить, из-за
чего не стоит. Готов спорить за все и со всяким, и чем парадоксальнее, чем
труднее для отстаиванья мысль, тем она для него иногда привлекательнее. Для
иных вообще не существует парадокса, который они не взялись бы защищать,
если выскажите: "нет". При этом они становятся часто в самые рискованные
положения в споре, так сказать, висят в воздухе, "опираясь только большим
пальцем левой ноги на шпиц колокольни" и, чтобы как-нибудь сохранить
равновесие и извернуться, громоздят парадокс на парадокс, (32:) прибегают к
самым различным софизмам и уловкам. Сегодня такой спортсмен доказывает, что
А. есть Б. и так горячится, как будто это само святое святых его души.
Завтра он будет доказывать, что А не Б, а В, и также горячиться. Конечно,
чаще всего встречаются менее крайние представители этого типа, но наблюдать
его можно нередко, особенно среди молодежи.
(24:)
9. Совершенно не встречается теперь в чистом виде пятый тип спора:
спор-игра, спор-упражнение. Сущность этого типа выражена в его названии. Он