"Александр Потемкин. Я " - читать интересную книгу автора

cosmicus? Нет, это их стиль. Они же веруют! Требуют свободного
вероисповедания! Пожалуйста! Или каким-то образом поставить заслон
деторождению: одних лишить яйцеклеток, других - сперматозоидов! Или вообще
что-нибудь сверхинтеллектуальное: к примеру, ускорить вращение Земли вокруг
своей оси в десять - нет, пожалуй, в сто раз. Сутки будут равны 0, 24 часа!
Это две с половиной минуты в день, это девятьсот двенадцать минут в год. За
восемьдесят лет - средняя европейская продолжительность жизни - пройдет
семьдесят три тысячи минут. Переведем на биологическую возможность жизни
человеков - значит, за пятьдесят дней они исчезнут. Закончится их ресурс
жизни! Или всего на каких-то пятнадцать градусов уменьшить или увеличить
температуру на планете. За год-два они вымрут. Или усилить влияние генов
ревности, зависти и мести в три, в пять раз. Они перережут друг другу
глотки! Или изменить их ген питания, увеличить его воздействие на психику -
они посъедают друг друга; или, наоборот, сократить его влияние, нивелировать
его атаку на мозг человеков - разовьется дистрофия, и они запропастятся в
истории. Как сильно зависят люди от стабильности, гармонии природы! Лишь
небольшое, мельчайшее ее изменение - и человеки больше не существуют! Ну что
такое пятнадцать градусов плюс или минус, если известны высокие температуры
Солнца и низкие, близкие к абсолютному нулю температуры открытого космоса! Я
тогда еще не представлял, что придет мне в голову десять, пятнадцать лет
спустя. Ужас потряс бы меня полностью перед столичной библиотекой! Можно
было бы поседеть в долю секунды! Меня чрезвычайно радовала радикальность
идеи "опутивливания" человеков; мне пришлись по душе те взбалмошные мысли о
формах и методах исследования homo sapiens, которые я вынашивал; мне было
отрадно встречать со стороны людей брезгливое презрение к собственной
персоне; мне были по вкусу те мелкие шаги, каторые я начал предпринимать,
продвигаясь к заветной цели. Нет, пока в голове никаких четких планов, кроме
одного, не было. Мои мозги сверлила главная мысль: быстрее получить знания,
чтобы согласно морали путивльцев решить, как поступить с человеками дальше.
Ждать их естественного вымирания или интеллектуальным штурмом ускорить этот
процесс. Но другая, второстепенная проблема - как же вести себя по отношению
к ним сейчас? - тоже не давала покоя. Я продолжал бы себя мучить этими
вопросами, если бы вдруг передо мной не оказался музей Валентина Серова. На
стене было объявление: "Ищем дворника". Не могу вспомнить, что толкнуло меня
в этот музей в Староваганьковском переулке. Войдя в кабинет директора, я
представился: "Василий Караманов, из волжского Княгинина. Могу работать
дворником". - "Сколько тебе лет? - спросила директор, худощавая дама с лицом
землистого цвета. - Говорят, что рыжие - задиристый, вороватый народ. Тебя
не подослали ограбить наш музей?" - "Нет, я в Москве никого не знаю. По
документам мне двадцать!" - "А волжская преступная группировка? Как там
вашего атамана зовут? Тормоз? Или Термос?" - "Я с таким не знаком". - "Стаж
работы есть?" - "Да! Пять лет в кочегарке. Истопник! Потом больше года
сбивал ящики на упаковочном заводе". - "А в армии служил?" - "Нет!" -
"Отказник, что ли?" - "У меня отсрочка на пять лет". - "Какое основание?" -
"Я пять лет провел в колонии для малолетних осужденных. Отсрочка равна
времени заключения". - "Так-так, - протянула дама, - в тюрьме, значит,
сидел. За что?" - "Поджог частного владения". - "Жертвы, пострадавшие
были?" - "Нет, не было". - "Большой материальный ущерб?" - "Нет, огонь сам
потушил". - "Что ты лжешь? За что же тебе пятерку дали?" - "Не знаю.
Впрочем, было не так уж плохо. Хоть книги мог читать. Если вам нужен