"Абель Поссе. Райские псы " - читать интересную книгу автора

таинственный мир грамматики.)
А Христофор за три ночи при свете неяркой свечи сумел проглотить всех
этих черных, вездесущих, непоседливых жучков, что звались буквами. Запретные
плоды с Древа Знания. На четвертую - и тем памятную - ночь он составил
первое слово: РИМ. И задохнулся от колдовского очарования, когда смог
прочесть и наоборот: МИР. {16}
Через неделю ему уже удалось расшифровать канон падре Фризона: "Нож в
спину врага терпимости и веры в Господа нашего Иисуса Христа".
Преступление раскрылось. На Христофора надели желтый колпак, и
мальчишки-подлизы плевали в него. Получил он и тридцать ударов линейкой по
пяткам. И можно сказать, легко отделался. Ибо никто не мог подумать, что уже
выучился он читать, сняв точные копии с двух запретнейших табличек.
И тайну свою мальчик тщательно оберегал.
Случалось, на улочку Олика забредали странные люди - в провощенных
сапогах и передниках, с прилипшими к ним водорослями и ракушками. От них
пахло солью, портом, растоптанными моллюсками. Они всегда казались
промокшими, даже если светило солнце.
Это были люди Моря. Они приносили корзины с живыми игрушками: морскими
ежами, крабами, раками, лангустами, которых надо было подталкивать, и тогда
они медленно двигали своими бронзовыми антеннами.
Мальчик смотрел на чудищ издали, они были страшны, до не омерзительны,
как, скажем, пауки, сороконожки и прочие земные твари. Люди Моря всегда
говорили громко. Раскатисто хохотали. А портные недоверчиво высовывали носы
сквозь балконные решетки. И со злобой смотрели, как s их женщины - взвешивая
на руке рыбу или проверяя, насколько красны жабры у мерлана, - не только
принимали, но и неуклюже поощряли вольные шутки с намеками на их
соблазнительные формы.
Порой пришельцы от слов переходили к делу. И до балконов долетал звук
мягкого шлепка. Тогда портные хватали ножницы и принимались погромче
щелкать, притворяясь, будто готовы ринуться в бой.
Людей Моря приходилось угощать вином, пусть даже самым плохим - им было
все равно. Видно, глотки их совсем огрубели от соли.
Они рассказывали истории о штормах, о неизвестных созвездиях, о
кораблях, плывущих по воле волн, о кораблях, где горят поленья в очагах, но
нет людей.
Они отчаянно сквернословили и щедро раздавали свой товар вдовам и
калекам, что следовали за ними, словно чайки за каравеллой. Они жили по иным
законам. То было видно сразу. И врали с величайшей серьезностью: как
отобедали на спине кита святого Брандана, как их товарищи теряли руки в
сражениях с гигантским Спрутом или с Касаткой-убийцей.
Один из них поведал растерянному Христофору, что Мальстрем* вынес его к
самому краю света. Тут он потерял сознание и очнулся уже на берегу Бристоля,
где жизнь ему спасла веснушчатая крестьянка, напоив молоком из собственной
груди.
Христофор глядел на него в восторге. Морской человек протянул руку и
потрепал по щеке белокурого мальчугана. А тот почувствовал, как больно
царапнул его жесткий, потрескавшийся, покрытый солью палец. Он поднял глаза
и увидел сухие губы, всего несколько желтых, цвета нарвальего рога зубов,
торчащих во рту.
Ребятня бежала за ними до самого порта, куда рыбаки возвращались с