"Абель Поссе. Райские псы " - читать интересную книгу автора

похожая даже не на снег, ада сахар. Стоит дунуть, и белые комочки взлетают
вверх, кружатся, парят.
По субботам отец Христофора, Доменико, ровно в семь садился за стол,
придвигал к себе кувшин вина и заводил песню. В восемь, уже изрядно
повеселевший, брался за мясо. В девять вопил с крестьянской удалью:
Прочь, чума! Прочь, чума!
Будем жить веселей!
Смерть нам тут не нужна!
Ты ее одолей!
Следом шли песни вовсе уж непристойные, как, скажем, небезызвестный
"Пилигрим", и Сусана Фонтанарроса спешила запихнуть мальчишку в постель и
накрыть с головой толстым шерстяным одеялом, а также поплотнее закрывала
ставни.
Ребенок прислушивался. Со стола падал и разбивался стакан. Смех
сменялся вязким молчанием. Потом опять лилось вино. Доменико пел один.
Славил Господа. В третий раз подсчитывал выручку за полмесяца.
Иногда мальчик подсматривал из-под одеял и видел: ее влажное от пота
тело с прилипшими завитками волос, рядом - розовокожий Доменико,
напоминавший огромного индюка, общипанного бабушкой перед Рождеством.
Они занимались своим делом с чистым, простодушным крестьянским
упорством. Как же иначе? Весь феодально-католический уклад служил им
надежной опорой. Потом они засыпали, довольно похрапывая.
Да, они были в своем роде либеральны, горды собственной
посредственностью, не знали страстей, которые хоть намеком звали бы к
великому и необычному. И хуже смерти боялись одного: что сын будет лучше,
чем они. Что станет он поэтом, мистиком либо кондотьером. Слава воинов
казалась им дымом. Культура - несчастьем. О героях, открывателях новых
земель и тому подобном - нечего и говорить.
Семейство Коломбо било в меру религиозно. По воскресеньям они ходили к
мессе - послушно, чванливо и не скрывая некоторого здорового скептицизма.
(Мелкие буржуа всегда высокомерны по отношению к Великому.)
Молва называла их иудеями. Да, среди родственников-портных многие могли
похвалиться и крючковатым носом, и заостренным книзу ухом.
Случалось им есть птицу, кровь из которой выпускали в одном дворе на
Вико, о чем, думается, не ведали ни в Доме Берарди, ни управляющий Дома
Сдинолы, большой Мультинациональной компании.
Они считали себя скорей италийцами, чем генуэзцами. Скорей рабами
одного великого Бога, нежели католиками (слишком хорошо было известно, что
от многих и вечно враждующих между собой богов на земле возникают
жесточайшие бойни.)
Итак, они были скептичны, эклектичны, синкретичны и - хитры. Одним
словом, ловили рыбку в мутной воде оппортунистического политеизма (или,
скажем попроще, - многобожия.
Мальчик принес им первые большие огорчения в девять лет. Он показал
характер. Все произошло после причастия: он съел кусочек Бога, как все, в
благоговении закрыв глаза, а потом стащил у зазевавшегося ризничего алфавит
и картонку с образцами букв. Священник прекрасно знал, какая опасность
таится в двух дощечках алфавита, и хранил их с особым тщанием. (В те времена
лишь один-два отпрыска из каждой аристократической семьи рисковали пуститься
в нелегкое плавание по четырем действиям арифметики или окунуться в