"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора

доктор. - Это отдаляло ее от нас, от живых. Проводило границу. Делало ее
другой...
Да, хотелось закричать Матильде, да. Все верно, каждое слово. Она сама,
сама мне это говорила. А я не понимала. Ничего не понимала.
Она ненавидела свое тело. Она хотела вся оказаться за этой границей - и
смотреть на нас, обычных смертных, как сквозь стекло. Она бы убила себя,
если... если бы только знала, что дух ее будет жить. И если Карнавал смог
это ей дать... - Доктор сжал зубы. Лицо его стало жестким. - Ее не спасти,
Матильда. Говорю же, она всегда была мертвой. Она принадлежит им с самого
рождения. Она кукушонок в чужом гнезде, подкидыш эльфов, все что угодно. Она
одна из них, плоть от плоти... вернее, дух от духа. Их, эту нечисть она
поджидала, сидя у окна.
Нет! - Матильда очнулась. - Нет! Это неправда, неправда! Шарлотта не
такая! И они не такие! - Она всхлипнула, зажала горящие щеки руками и,
задыхаясь, вырвалась в ночь, в дождь, в темноту. Туда, где ждал, неизбежный,
точно могила, дом Шарлотты, замок Шарлотты, обитель Шарлотты. Ее Шарлотты...
Черной невесты, укрытой фатой из огненно-рыжих волос. Сказавшей "да" без
колебаний и шагнувшей во тьму, чтобы возлечь на алом сафьяне с тем, кто
сжимает сейчас ее пальцы тонкой рукой в перчатке из белого шелка...


11

Матильда вошла.
Нина лежала на своей кровати. Она спала. Спала, вольготно раскинувшись,
как младенец. Полная и мягкая рука увязла, точно в болоте, в несвежих
простынях и удушливых перинах.
Матильда вздохнула, ощущая на лбу капли ртути - холодную испарину.
Нина спит. Конечно, она спит. Уже поздно. Очень поздно...
Она шагнула вперед - и ноги подогнулись, примерзая к полу. Что-то было
в воздухе... что-то, от чего ее сердце съежилось, как загнивший, иссохший
плод.
Она не могла смотреть. Не могла отвести глаза.
Нина лежала с улыбкой на лице. Спокойная улыбка, уютно взрыхлившая
размякший старческий рот. В углу ее рта отпечаталась ямочка - словно
вырезанная ножом.
Глаза Нины были полуоткрыты. Они стали белыми, почти прозрачными...
Черные тусклые зрачки виднелись из-под липких морщинистых век.
А горло...
Горло Нины было разорвано. Вся шея измазана красным. И кровь, чернея и
густея на глазах, еще стекала, капала в белую мякоть подушек.
Она умерла счастливой...
Это сказал голос. Голос за спиной у Матильды. Нежный и вкрадчивый.
Ласковый голос, тающий в воздухе. Чей это голос?
Она не вздрогнула. Не обернулась. Она смотрела на собственные руки.
Откуда в них этот край простыни? Ее пальцы оставляли на ткани серые подтеки.
- Я сделала это ради нее, - продолжал неумолимо голос. Матильда
смотрела на желтую кожу в рытвине перины. Ей казалось, этот голос - шелковое
лассо, накинутое ей на шею. Все туже и туже, и коченеют руки...
- Она не смогла бы жить без меня. Так было лучше. Поверь... Матильда.