"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора

в танце. Кинжал, обтянутый ножнами фрака. Она сжимала ее талию тонкими
руками, она играла с ней, она возложила ее на алтарь и вырвала сердце... Но
она была согласна, она хотела этого, хотела... И она лежала в могиле и
видела город, охваченный пожаром. И другое... Темный силуэт у фальшивого
гроба. Вкрадчивый голос. Шарлотта... - Смерть - это зло? А они дают вечную
жизнь. И красоту.
Не мне, не мне... "Мы собираем иную жатву"... Она старела, она умирала,
а Лилит танцевала, как одержимая, и Шарлотта, смеясь, прикрывала веером
губы...
- Не вечную жизнь, а вечную смерть! Они сами - смерть. Вспомни тех, кто
погиб. Ты не знаешь, сколько людей находили мертвыми в болотах и на
кладбище. И все для того, чтобы их прокормить, чтобы у них были силы плясать
и морочить головы зевакам. Вспомни своего брата, Матильда!
"Они все равно бы умерли... рано или поздно. Важно только то, что
вечно". Лилит равнодушно ступает по безжизненным телам. И Шарлотта в
объятиях, того, другого... Белые перчатки сжимают ее плечи, а жадные губы
тянутся к шее...
Шарлотта...
Шарлотта... - выдохнула она.
Это имя отозвалось во всем теле холодной и острой болью. Шарлотта.
Тусклый цветок с черной сердцевиной, расцветший в ледяном дыхании Карнавала.
Серая тень на оконном переплете. Спящая красавица разбужена не теплым
поцелуем принца, а безжалостным уколом шипа. Алый мазок шарфа на шее.
Разбуженная, но не к жизни, а...
Шарлотта. - Доктор встал неуклюже и прошелся по комнате, разминая
мясистые ладони. - Забудь о ней, дочка. Она такая же, как... они. Она
мертва. И всегда была мертвой. Она не человек, а мертвая кукла.
Шарлотта?! Мертва?! - Матильда вскинулась, как от удара. И замотала что
есть силы головой, тщетно пытаясь отогнать наваждение. - Нет. Вы не
понимаете. Не знаете. В Шарлотте столько жизни, столько...
Да. - Доктор наклонился к ней. Ей в лицо дохнул кислый лекарственный
запах. - Столько жизни, столько жажды жизни. Я знаю. Но разве не жажда жизни
заставляет призраков цепляться за старые дома? Разве не она поднимает трупы
из могил? Жизнь духа, Матильда... В Шарлотте слишком много духа - и слишком
мало плоти. Ее кровь кипит, но она ядовита.
Жизнь духа... - повторила Матильда. Лицо Шарлотты ужасающе ясно встало
перед ней - пепельно-белое, в рыжей дымке волос. Глаза и губы - сужены,
стиснуты. Струна, которая не зазвучит.
Голос доктора донесся откуда-то издалека.
В теле мы едины, Матильда. Мы все являемся в этот мир одинаково - из
теплой материнской утробы, во веки веков. Но дух... кто может знать - упал
он с небес или поднялся из самого ада? И - если дух слишком силен - как у
Шарлотты...
Он замолчал. Матильда видела, видела. Белые пальцы, сплетенные на
неподвижных коленях. На мертвых коленях...
Шарлотте всегда нравилось быть калекой, - промолвил доктор.
Калека? - Матильда содрогнулось. Это слово было таким грубым, таким
неподходящим для Шарлотты. Для изящной Шарлотты, прекрасной Шарлотты,
фарфоровой куклы в плетеном кресле. Куклы...
Ей нравилось, что тело ее мертво наполовину, - продолжал неумолимо