"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора

не церемонясь, оттолкнул опешившую Нину и стиснул поникшие плечи Матильды.
- Девочка моя, послушай... Это очень важно. Держись подальше от этого
дома.
- Почему? - Она вырвалась. Она не хотела слушать.
- Неважно почему. Слушай меня, поняла? - Ей показалось, что он сейчас
даст ей пощечину. - И не подходи к Карнавалу, ты слышишь, Матильда? Не
подходи к Карнавалу!
- Я не понимаю. - Она понимала.
- Твой брат... - доктор помолчал. - Я не хотел тебе говорить, но...
другого выхода нет. Ты должна знать, Матильда.
- Знать что? - Она не хотела знать. Не от него. Ей хотелось оттолкнуть
его, так же, как он оттолкнул сейчас Нину. Хотелось бежать наверх, ворваться
в комнату Шарлотты. Шарлотта, что ты знаешь о любви? Что у тебя на шее под
шарфом? Шарлотта, кто выбросил из окна моего брата?
- Матильда, - доктор тряхнул ее изо всех сил. Ей захотелось плюнуть ему
в лицо. - Матильда, послушай. Ты должна это знать. Это я осматривал тело
Яна. Так вот... у него была сломана шея, это чистая правда. Но умер он не от
этого. Когда он упал из окна, в его теле не было ни капли крови.


8

Куклы летят в картонные коробки, сдернут и скомкан тяжелый бархатный
занавес. Мы любуемся собой в разбитых зеркалах, мы ломаем каблуками ледяную
корку на небе и на гниющем лугу...
Может быть - и мы - только трещины на зеркале, только кровавые всполохи
в небе...
Оставьте нас, наконец! Мы довольно трясли перед вами, как погремушками,
обгоревшими изрезанными душами. Отпустите нас в нашу темноту, в наш черный
рай, где херувимы со стеклянными ногтями листают пожелтевшие крошащиеся
книги.
Мы устали любить вас и ненавидеть, устали играть перед вами - и вами...
Уходите в могилы, где вам и место, а мы пойдем дальше, своими проклятыми
окольными путями, то утопая по горло в болоте, то танцуя и срывая с неба
пунцовые лилии...Из праха к могиле, которая нас не примет.
Поиграй мне на скрипке из красного дерева, мой музыкант с серебряными
томными глазами. Тебе ведь известно, как я люблю стоны скрипки и красный
цвет. Или, если хочешь, сядь за орган и взорви его болезненными хрипами этот
луг и твердое серое небо. И мне будет так страшно и так нестерпимо, я буду
танцевать и убивать, и снова танцевать... Что мне еще остается? Но разве
этого мало?
...А вот и она, жалкая серая мышка, проворно бегущая прямо в мышеловку.
Сколько можно, глупое дитя, потерявшее все, как и было обещано? Она
торопится прямо туда, к склепу, где ее уже ждут с нетерпением. Она качается,
словно лунатик, на краю смертоносной пропасти. Эта пропасть уже пробудилась,
уже раскрывается ей навстречу, как холодное черное лоно. Всего лишь один
неверный шаг... Хотя, что в этом мире верно, а что неверно, когда впереди
полнолуние? Смешная малышка, ты ищешь ответ, ты упиваешься собственным
мужеством, хотя все внутри тебя иссохло и скукожилось от ужаса. Но, видишь
ли, мы не даем ответов. Сколько можно тебе повторять? Мы ничего не даем -