"Дана Посадская. Возвращение карнавала" - читать интересную книгу автора - Да.
Ты хочешь меня оскорбить? О, моя испуганная Красная Шапочка. Прабабушка, почему у тебя такая холодная белая кожа и такие пустые глаза? Нет, мне нельзя смеяться. Моего смеха ты не вынесешь. - Кто ты такая? - Лилит. Чудовище. Карнавал. - Но кто вы? Что такое Карнавал? - Просто Карнавал. Ничто. Пустота. Царство иллюзий. Афиши не лгут. Вдумайся в эти слова. - Зачем вы пришли? - Зачем приходит осень? Зачем приходит ночь? Зачем приходит смерть? - Смерть... - Смерть - тоже карнавальная фигура, разве не так? Черный плащ, белая маска, коса... Иллюзии скрывают сущность. Но, быть может, нет ничего, кроме иллюзий. И жизнь, и смерть - тоже иллюзии. Я не знаю сама, жива я, или мертва. - Я хочу знать. Хочу видеть. - Нет. Ты не хочешь. Ты хочешь, чтобы все было так, как должно быть. Тебе не понять Карнавал. Мы собираем иную жатву. - Я должна. - Как угодно. Ты увидишь Карнавал. Но знай: только тот, кто носит в себе его семя с рождения, может пройти до конца по этому лезвию. Оно рассечет тебя пополам, отнимет все и не даст ничего. Откуда появился этот склеп? Он застыл на окраине луга точно каменный горб. Казалось, ему уже сотни лет, и он весь пропитался запахом смерти и тления. Черный мрамор помутнел и затуманился; полуразрушенные круглые колонны обвивал, стекая на землю, загнивающий бурый плющ. Щели между камнями забивали зеленые струпья мха. Над входом горели письмена - золотые скарабеи. Каждый камень вибрировал от тишины. От той тишины, что наступает после горячих рыданий, стонов, проклятий, посылаемых небу. Дверь открылась - бесшумно, как тонкие веки. Что-то толкнуло ее вовнутрь. Темнота поглотила ее. Ей казалось, она попала в нежные черные руки Смерти, которые смяли ее, как комок пластилина. И маска. Лилит сказала - у Смерти белая маска. Но что под маской? И эта коса. Она рассечет ее грудь и вырвет ей сердце. Не надо, это же мое сердце! Лилит, не надо! (Я посажу твое сердце на кладбище, девочка, я полью его кровью, я выращу красные маки. Я соберу лепестки, и сошью из них себе башмачки. Чтобы танцевать... танцевать...) Из темноты возникла свеча. Мерцающий желтый мазок. Ее нес человек - его лицо и волосы были белые, точно бумага. Глаза она не могла разглядеть, не могла понять. Они смотрели мимо нее - и в тоже время видели всю: каждый волос, каждую каплю холодного пота, каждую родинку на обмороженной ужасом коже. - Лилит, - произнес он. Их взгляды скрестились поверх неверного пламени. - Эта особа... - Лилит даже не кивнула в ее сторону. - Покажи ей то же, |
|
|