"В.Н.Порус. Рациональность. Наука. Культура" - читать интересную книгу автора

получать столь же фиктивные результаты", предлагал У. Куайн7.
Наукой, способной выполнить эту задачу, он считал в первую очередь
когнитивную психологию. "Эпистемология или нечто подобное ей должна занять
свое место в качестве раздела психологии, а следовательно, естествознания в
целом"8.
Поскольку теория рациональности понималась как часть эпистемологии, она
вслед за последней также должна была стать в ряд естественнонаучных
дисциплин. Концепция Куайна приобрела множество последователей и в 70-е годы
была одной из самых модных эпистемологических программ на
Западе9. Но попытки ее реализации встретились с серьезными
трудностями.
Логические позитивисты, в частности Р. Карнап, видели предпосылку
рациональной научной дискуссии в наличии общего языкового каркаса и
универсальной общезначимости логических правил, которым подчинено его
функционирование. Если диспутанты пользуются разными каркасам, они -
полагали логические эмпирицисты - всегда имеют возможность адекватного
перевода своих утверждений в некий общий для них метаязык. Однако, как
показал Куайн, уверенность в этой возможности безосновательна. В этом
заключался известный тезис о неполной детерминированности перевода, в
доказательстве которого Куайн видел опровержение логико-позитивистской догмы
об аналитичности отношения синонимии. Отсюда следовало, что понятию
рациональности необходимо придать иной статус, отличный от
логико-эмпирицистского.
Какой же именно? Первоначальные интенции Куайна заключались в том,
чтобы определить этот статус в терминах бихевиористской психологии.
Рациональность научной методологии должна была сводиться к психологическим
обобщениям наблюдений за ментальными процессами, характерными для
научно-исследовательских ситуаций. Как показали психологические
эксперименты, одинаковые обобщения можно получить при наблюдении таких
ситуаций, когда ученые применяют различные, даже противоположные методы и
формы рассуждений. Поэтому бихевиористская когнитивная психология оказалась
явно недостаточным средством для объяснения рационального "консенсуса" или
рациональных разногласий. Это можно было отнести за счет ограниченности
бихевиористской психологии и надеяться, что иные психологические концепции
лучше справятся с этой задачей10. Но критики "натурализованной
эпистемологии" справедливо отметили, что любая психологическая теория,
положенная в основу концепции рациональности, окажется перед выбором: либо
прибегнуть для оценки своих обобщений к "априорной" концепции
рациональности, либо согласиться с неустранимой плюралистичностью этих
обобщений и, следовательно, признать множественность рациональностей. Первый
путь отрицает саму идею "натурализованной эпистемологии", второй путь ведет
к релятивизму со всеми его нежелательными последствиями11.
Корабль "натурализованной эпистемологии" в нерешительности остановился перед
этим выбором.




2. К. Поппер: наука - единство рациональности и демократии