"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

завтра на свалку. Ни любви к своим обязанностям, ни творческой радости.
Позади много лет однообразной и утомительной работы, ни надежд, ни просвета.
Диссертация его до сих пор не готова, и он, ремесленник, возится с трупами.
Нет, Вишневский не будет таким никогда! Всякий раз, когда мысли уносят его к
путям и перепутьям науки, ему неизменно мерещится тупик. Он видит себя
увязшим в какой-то "проблеме", безразличной для науки и практики. Нет, он не
отдаст свою жизнь теориям, как бы они ни были важны. Ему нужна деятельность
иного порядка. Он будет хирургом, практикующим врачом. Возможно, не скоро,
может быть через несколько лет, но опять-таки не хирургом, который изо дня в
день холодной рукой повторяет заученные манипуляции. Его хирургия будет
основана на всем, что есть нового в современной науке. Ему незачем спешить,
впереди у него целая жизнь.
Вишневский начинает готовить работу по физиологии на тему об иннервации
кишок - о регулировании нервами кишечного тракта. Шесть дней в неделю он
проводит в прозекторской, а воскресенье - в физиологической лаборатории.
Теперь предметом его горячих речей становится физиология. Он может о ней
говорить так же много и жарко, как об анатомии. С видом человека, которому
известно такое, чего другие не знают, он спешит этими знаниями поделиться.
- Левый желудочек, по вычислению физиологов, - повествует Вишневский
друзьям, - выбрасывает в аорту почти три литра крови в минуту. Это в
условиях покоя, а вот когда мы шагаем по улице, наше сердце выталкивает не
менее двенадцати литров. И до чего удивителен этот совершеннейший из
насосов! В момент, когда мы взбегаем по лестнице, он выбрасывает свыше
двадцати литров крови в минуту. В эту минуту кровеносный поток четыре раза
промчится по всему телу.
За одним откровением следует другое.
- Ну что мы, например, знаем о мышечных манжетках, закрывающих выход
крови из артерии? Ведь нам в университете ничего о них не говорили. Знаем ли
мы, что каждое наше движение - сидим ли мы прямо, ложимся или встаем -
приводит в действие десятки тысяч сосудозапирающих кранов. Не будь этих
автоматов, вся кровь приливала бы то к рукам и ногам, то к голове и плечам,
в зависимости от положения тела...
Таких "замечательных новостей" у него было так много, что никому не
приходилось выслушивать их дважды. Ему прощали настойчивость, с которой он
добивался внимания к предмету своей любви. Кому не известно, что восхищенное
сердце жаждет участия?...
Диссертация представлена и защищена. Помощник прозектора возведен в
прозекторы и приват-доценты. Тридцати лет он читает студентам курс
топографической и нормальной анатомии, но это лишь веха на его пути - у
будущего хирурга свои далеко идущие планы...
Давно миновало время, когда великий Везалий рыскал по "кладбищу
невинных" и по лобному месту на Монфоконском холме в Париже в поисках
трупов, отбивая нередко у собак их добычу. Современные анатомы не
выкрадывают из могил тайно погребенных любовниц монахов и не приноравливают
свои публичные вскрытия ко дню судебных приговоров и казней преступников.
Тем более нелепыми казались слухи о том, что приват-доцент топографической
анатомии собирает студентов в старой часовенке, куда свозят умерших, и
частным образом проводит там занятия на трупах. Очевидцы подтвердили, что
слухи нисколько не преувеличены. В полуосвещенном помещении, лишенном всяких
удобств, они увидели молодого, чисто выбритого прозектора в новеньком халате