"Александр Поповский. Во имя человека" - читать интересную книгу автора

отдохну, меня уже тянет назад. Я с нетерпением жду утра, когда снова займусь
своим делом.
Вишневский сумел так увлечься анатомией, что удивил своих друзей в
университете. Перемену в прозекторе отметил и сторож анатомического театра.
Молодой человек стал все дольше оставаться на работе, задерживаясь нередко
за полночь. По ночам за секционным столом долго маячила его одинокая тень и
слышались звуки его песен.
Сдержанный и ровный, мастер посмеяться и других посмешить, он стал
неспокойным, взволнованным, готовым по всякому поводу много и страстно
говорить. С видом человека, посвященного в тайну, недоступную другим,
Вишневский рассказывал своим знакомым, что в каждой конечности человека
насчитывается двадцать пять сочленений. При каждом шаге, таким образом, в
движение приводятся пятьдесят сочлененных участков. Сорок восемь суставов
грудины и ребер и сорок шесть костных поверхностей позвоночного столба не
остаются при этом в покое. Движения их еле заметны, но они повторяются при
каждом шаге, вдохе и выдохе. В сущности, человек, который состоит из двухсот
тридцати суставов, есть попросту многосуставная машина. Разве не любопытно,
сколько требует такая аппаратура смазочного вещества и откуда такая смазка
берется?
За этим следовала поэма о хряще и хрящеобразователях. Собеседнику
следует, во-первых, знать, что перламутровая белая пластинка, оберегающая
кости от трения, сущее чудо. Ни один кровеносный сосуд не содержится в ней,
и все же хрящ получает питание из крови. В трех слоях его расположена армия
клеток-строителей. На смену верхнему, гибнущему от трения суставов, являются
нижние. Это похоже на то, что мы наблюдаем в кожных покровах: при каждом
нашем движении одежда стирает мертвые клетки поверхностного слоя и их
заменяют нижележащие.
Тут восхищенный рассказчик делал длинную паузу" Он стоял у преддверия
величайших чудес, охваченный восторгом предвкушения.
- Хрящеобразователь не умирает, как клетка кожного покрова, бесславно.
Смерть преображает его. Он становится мягким и скользким, обращается в
смазочное вещество. Так на трущейся поверхности образуется равномерная
прослойка мази. Чем интенсивнее нагрузка, тем больше гибнет строителей и
растет количество смазочного материала. Маленькие труженики используются до
конца. Бородавчатые бахромки суставов всосут то, что осталось от прежних
строителей, и вернут эти остатки в кровяной поток.
Возможна ли какая-нибудь другая машина с такой совершенной системой
смазки?
Слушатели соглашались, что конструкция в целом и в отдельных частях
заслуживает всяческих восторгов, решительно отказывая технике в подобном
совершенстве. Тогда страстный анатом с тем же жаром принимался говорить о
других чудесах.
Все свидетельствовало о том, что Вишневский решил отдаться
прозекторскому искусству, занять со временем кафедру нормальной анатомии - и
успокоиться. Увлечение хирургией миновало и не вернется уже.
Те, которые так полагали, недостаточно знали его. Помощник прозектора и
не думал оставаться при университете. Научная кафедра буквально пугала его.
Вот перед ним университетский прозектор - не угодно ли взглянуть на него? В
кожаном фартуке, непричесанный, грязный, он изо дня в день препарирует,
готовит для лекций пособия. Все, что он сделал сегодня, будет выброшено